«Общение со Мной намного лучше наркотиков»

«Никогда не выходил из дому, не помолившись и не почитав Библию. На работе были ребята другие. Они начали говорить о наркотиках: что открылась «точка» — буквально рядом, в нескольких метрах от нашего места. И у меня оно как по накатанной пошло. Напарник Толя, который в трудную минуту взял меня на работу, говорил, что наблюдал за нашим разговором, что мы как родные все, как профессионалы, о чём-то оживленно говорили. И у меня в голове прозвучал голос. Это невозможно объяснить. Я услышал слова:  «Славик, зачем это тебе надо, ведь ты утром имел общение со Мной, это намного лучше». И я закрыл рот, оборвавшись на полуслове, как в рот воды набрал….»

НАРКОТИКИ — ЭТО МОДНО

Зовут меня Вячеслав Чумак. Мне сорок восемь лет, родился в 1962 году в городе Кривом Роге и проживал там до 1993 года. Мой путь зависимости начался еще в школе, это было очень модно.  Во дворе, где мы жили,  практически все занимались этим. Сразу курили гашиш, коноплю,  забивая ее в папиросы. Ездили под Николаевскую область за Новый Буг, как говорится, за «планом». Это были поля точно такие, как кукурузные и  подсолнуховые, только там произрастала конопля. Как сейчас помню эти села: Приволянское,  Павловка, Березовка.  Ездили на день, ездили на ночь, брали с собой чемоданы и сумки, срывали головки конопли.  Осенью ездили за так называемым «пластилином».  Мы подламывали верхушки конопли и перетирали руками, пыльца оставалась на руках, потому что конопля жирное такое растение, потом соскребали ее тупым ножом и складывали в спичечные коробки. Затем приезжали в Кривой Рог и курили. Иногда на этих полях нас ловила милиция, но так как мы были несовершеннолетними детьми, нас отпускали.

Вслед за этим пошел более тяжелый наркотик  —  «ханка».  Лезвием резалась головка мака,  и собиралось молочко на бинты, затем в половнике оно варилось, выбиралось шприцем и делались инъекции.

ШПРИЦ НА 15 ЧЕЛОВЕК

Первый раз я укололся в девятом классе в трудовом лагере. В трудовой лагерь послали нас собирать помидоры, за Кривой Рог в село Красино. Там был базовый лагерь, двухэтажные кирпичные здания. Мы работали днем, а вечером отдыхали. В этом лагере собрали несколько школ. Приехал один товарищ со своим другом,  и он привез с собой эту «ханку». Как сейчас помню, в колхозном саду нас было человек пятнадцать и мы одним шприцем, в жуткой антисанитарии делали инъекции, притом следующий, кому делалась инъекция, брал шприц и промывал  собственной мочой, таким образом,  дезинфицируя его. Это был мой первый прием этого дьявольского зелья.

Потом, уже в десятом классе, мы делали «солому», сухой мак, мы его ели спичечным коробком и запивали водой с вареньем.

«ТЕХНИКУМ БЫЛ РАССАДНИКОМ НАРКОМАНИИ»

Затем, по окончании десяти классов, я поступил в коксохимический техникум. Это был 1979 год. В группе было тридцать ребят из разных районов Кривого Рога. Это время было рассветом наркомании, а техникум был рассадником наркомании, где шел колоссальный  обмен опытом в  изготовлении наркотика и употребления. Я подружился с одним парнем по имени Николай, и мы с ним курили «план» в перерывах между занятиями.

Потом с нас сняли «бронь» за плохое поведение и отправили в армию.  В Ленинград  поездом  ехало много криворожан и, так получилось, я  попал в  учебку  с земляком из Кривого Рога, который плотно «сидел» на гашише и  у него был с собой «план»,  который мы курили.

После учебки  через полгода нас распределили по частям, и  я попал в Венгрию. Прослужил там год  и, как полагается по сроку службы,  стал «дедушкой». Там познакомился с одним товарищем из Луцка, и мы увидели, что  за «колючкой» росло маковое поле. Во время ночных полетов мы пересекли запретную зону и оказались на маковом поле. Всю ночь  резали мак, собирая молочко на бинты. Потом каждый день принимали  «ханку».  После того как закончились запасы, мы познакомились с одним прапорщиком и поняли, что он находится под  действием наркотика и  начали его шантажировать, чтобы он с нами поделился. У него был сухой мак, он его ел и нам дал. Последний месяц мы ели сухой мак.

Закончив службу, по возвращении домой, я уже плотно «сидел» на дозе. Когда я приехал домой, то многие мои друзья были судимы, а некоторые после передозировки начали умирать. В  это время начали изготовлять новое наркотическое зелье из мака, только туда начали добавлять ангидрид, и оно становилось чище, называлось «ширка». В это время начал встречаться с девушкой, которая впоследствии стала моей женой. После того как пришел из  армии, заразился гепатитом В и «загремел» в  больницу,  где  пролежал три недели.  В  это время ко мне приезжала моя девушка, мы с ней встречались и поддерживали отношения, но она не знала, чем я занимаюсь.

Потом  устроился работать на завод и встретился со старым приятелем Николаем, с которым мы вместе учились в техникуме. Завязалась дружба. Николай работал в стоматологии полировщиком и  предложил вместе с ним поступать учиться в Александрию на зубного техника.  Мне на заводе не очень нравилось работать, приходилось рано вставать, к тому же работа была не очень интересной. Работал я  электромонтером четвертого разряда.

НАРКОТИК УМЕЕТ ЖДАТЬ

Было лето 1983 года, и мы решили поступать в Александрию на зубного техника. Два года учился, был перерыв от употребления. Свадьба была в 1983 году, как раз поступил и в этом же году женился. В 1985 году родился сын Антон. По окончании медицинского училища я возвратился  в Кривой Рог, устроился  на работу на Долгинцево в седьмую стоматологию, откуда и начал свой медицинский стаж. Сначала  проходил там практику, стажировку, а потом приняли на работу. Начал работать, появились деньги. Тогда эта работа была престижная, как,  в общем, и сейчас. Где-то год мне понадобилось, чтобы научиться хорошо делать коронки и мосты. Я превратился в классного специалиста. Давали работу и побочную, хорошо оплачиваемую, появились деньги. С  женой жили не очень дружно потому, что было много гордости, своего «я», и никто никому не хотел уступать. У нас были постоянные ссоры, скандалы и, уходя от этого, я искал облегчение в наркотике. Поначалу наша семья проживала в доме тещи. Потом мои родители получили на расширение квартиру, а свою оставили нам. И мы вошли в эту квартиру и стали жить в ней.

По сути дела, я вернулся в свой двор, где было все родное, то окружение, в котором  вырос. Казалось у меня все было, была квартира, престижная работа, любящая жена, но,  в то же время, были старые друзья, и я позволял себе расслабиться. Начались ссоры с женой, она уезжала к теще, никто никому не хотел уступать. Кто-то в таких случаях брался за бутылку, я же находил облегчение в наркотике: меня он успокаивал. Позже начал работать в кооперативе, но старался держаться, потому что уже знал, что такое зависимость, как она мучит, старался «держать» дозу, то есть, кололся через время, употреблял на выходных. Когда начал работать в кооперативе, то было много работы,  работал по ночам. Необходимо было делать и государственную работу, и кооперативную, всё время была гонка, чтобы заработать больше денег, очень сильно уставал,  и хотелось глотка холодного воздуха, какой-то энергии,  чтобы справляться с работой. И наркотик это давал, он давал чувство бодрости, прилив сил. Я мог сидеть,   ночами работая, часть работы делал дома, а часть в поликлинике  и деньги были постоянно.

И потом,  шаг за шагом, начал отдаляться от жены, отношения рушились, влюбленность прошла. Я сам начал разрушать семью, больше денег стало уходить на наркотик. В результате — разлад в семье, непонимание. Один развод был, не жили девять месяцев, потом сошлись. Дальше было, что по три, по четыре месяца не жили вместе. Совместно пришли к заключению, что у нас пустота, чувства потеряны, и уже ничего нет друг к другу. Я ушел в наркотик, а он начал брать свое — надо было принимать его уже  каждый день, чтобы заглушить эту боль. На работе видели,  чем я занимаюсь, пытались говорить, были беседы, даже лечился:  лежал около месяца в наркодиспансере  закрытого типа. По пути, когда вышел, познакомился  с ребятами  и, пока ехал домой, заехал к одному и к другому. У одного взял растворитель,  у другого — компоненты,  чтобы сделать «ширку». Потом  приехал к одному товарищу и укололся. После проведенного в диспансере месяца опять попал  в сети дьявола.

Я ИСКАЛ ВЫХОД

И вот попался мне журнал «Человек и закон», в котором начали печатать повесть Александра Меня «Сын Человеческий». Я  начал его читать и интуитивно почувствовал, что мне этого хочется, мне вот это надо, может быть, это мое спасение!  Это уже были девяностые годы,  и меня  попросили уйти  с работы.  Тогда я начал вытягивать из дому вещи и продавать: сервизы, все в ход пошло. Ведь необходима была доза и во мне, как говорят, не осталось ничего святого. Свою жизнь бросил под ноги дьяволу, цели и устремления моей жизни были посвящены дозе. Ездил на «Шанхай» — в  цыганский поселок — за дозой. Доза дошла до того, что принимал инъекции пятикубовым шприцем, по несколько раз в день.  Начал колоться в пах, так как вен уже не было. Они были уничтожены димедролом. Колоться в пах очень опасно, потому что венозная и артериальная  вены рядом, и много было смертельных случаев. Многие на всю жизнь калеками оставались, ноги резали.

РАСПАД СЕМЬИ

Жена пришла на работу и сказала: «Вы должны его убрать, потому что он наркоман.  Вы должны его уволить». Мы уже разводились,  и  она решила так мне отомстить. Мне сказали, что я должен пойти в наркокабинет и принести справку, что я не состою на учете. Но идти туда было бесполезно потому, что необходимо было показать вены, а  если бы врач-нарколог увидел меня, то не надо было бы и раздеваться, он бы и так сказал, что я наркоман. Естественно, я никуда не пошел. На работу не ходил три месяца.  С работы звонили, интересовались, спрашивали, но, как говорится, терпению приходит конец,  и  я  написал заявление и ушел с работы. Ушел из поликлиники, где была престижная работа.  Семья, квартира, ребенок —  все это рухнуло.  Я  понимал, что был сам виноват, была очень большая боль и пустота. Не видел выхода, но понимал, что необходимо было что-то делать.

Был должен много денег. У меня было около тридцати граммов  золота, все это продал, а деньги опять «проколол» и убежал в  г. Апостолово, где у меня жила мама. Думал, что я там никого не знаю, что  необходимо прекращать это дело,  и  я  был уверен, что справлюсь сам.  Маме все рассказал,  но она и так все знала. Меня возили в Донецк, где кодировали от наркотика, но ничего не помогало. Вышел из электрички,  сразу нашел дозу и укололся, хотя там писал расписку, что могу умереть, страх смерти даже не останавливал меня.  Ездил в Тернополь к сослуживцу, там нарезали много мака, и у меня была большая доза.

РЕШИЛ «СПРЫГНУТЬ»

Мама, конечно,  очень переживала, плакала. Она у меня педагог. Я понимал, что надо это как-то перебороть, и я решил сам, как говорили, с этого дела «спрыгнуть». Полтора месяца не спал вообще, сон был две-три минуты, почти сорок пять суток не было сна. Было большое расстройство кишечника. После сорока пяти суток стал немного приходить в себя, физически освободился, считал себя здоровым, появилось желание работать.  Начал что-то делать:  маме душ построил  и думал, что все, уже здоров, даже устроился на работу. Познакомился с доктором, мне начали давать работу, на дом привозили заказы, делал все дома, конечно,  были и деньги. По договору, раз в две недели мне давали расчет. Работы было много, сидел и ночами делал, получал деньги, часть отдавал маме, а часть оставлял себе, считал, что могу расслабиться. Ездил в Кривой Рогна электричке и считал, что на выходные я имею право уколоться.

Постепенно необходимость принять наркотик становилась все больше и больше, пошло уже каждый день, потом уже и в Апостолово нашел точки сбыта наркотиков. И постепенно, шаг за шагом, в течение года я превратился опять в того, кем я был до этого. Из одежды у меня было: кроссовки, спортивные штаны, фуфайка, шапочка  и свитер зимой. Летом были спортивные штаны и футболка. Во время своего проживания в Апостолово  получил две судимости. Это были кражи личного имущества, но Бог усмотрел, что я не попал в места заключения. Но это меня не остановило.  Много, конечно, горя принес родителям и всем родным, ведь когда не было за что уколоться, из  дома тянул, воровал по другим дворам металлолом.

МОГ ОСТАТЬСЯ БЕЗ НОГИ

Понял, что нахожусь на дне. Был один момент, что познакомился с женщиной цыганской национальности,  и у нас было два мешка мака. Мы с ней  обманули одну женщину, которая  привезла мешок мака на продажу, а  мы ей рассказали очередную сказку, что у нас его забрали. Естественно, отказа себе в употреблении не было. И как-то один раз, когда принял инъекцию, укололся в пах,  попал  в артериальную вену, и  на левой ноге получилась флегмона.  Начался  сепсис, нога распухла, и буквально за  два-три дня попал в больницу, температура была сорок два с половиной градуса. Сбивали  температуру, кололи анальгин с димедролом,  лечить уже не хотели, потому, что не знали, что делать, а нога распухает, температура держится. Понимали, что может начаться гангрена, и вот так вот было несколько недель. Видя мое состояние, меня «сбрасывают» в Кривой Рог, чтобы снять с себя ответственность. В Кривой Рог только приехал —  видел руку Божью в своей жизни. Там был врач, молодой парень, посмотрел, говорит: «Немедленно в операционную!». И меня мгновенно прооперировали. У меня была флегмона левой паховой вены. Мог остаться без ноги. Это было  зимой 1996 года, ко мне приезжали родственники.  Пролежал в больнице месяц, в общем, Господь меня через врача спас. И когда я выписывался, он предупредил, чтобы никогда в жизни больше в это место не кололся, сказал, что тебе надо было резать ногу, но мне тебя стало жалко.

Потом меня привезли назад в Апостолово. Зима,  ходить не могу. Врач сказал, что он просто взял на себя ответственность, что ты не должен был лежать у нас в отделении, я просто тебя пожалел  потому, что это сердечнососудистое отделение. И меня выписали, еще швы не сняли. Потом, снимали швы в Апостолово, лежал месяц на диване.

И в это время, нас стала посещать, как я ее сейчас называю сестра Света, член Церкви адвентистов седьмого дня. Она жила по нашей улице, проходила мимо, и моя мама, она человек общительный,  с ней познакомилась. Мама рассказала о своей беде. И эта сестра Света пришла ко мне. Я в ней увидел вот такое, действительно христианское отношение к людям. Она приходила к нам, молилась за меня, предложила вместе изучать уроки. Я  согласился и даже несколько уроков сделал,  и Света радовалась, но врач сказал, что мне необходимо расхаживать ногу. Сначала ходил по комнате, потом вышел на улицу с палочкой, и меня прямо потянуло —  пошел к знакомой цыганке, чтобы проведать,  и опять укололся. Даже не могу объяснить почему, наверное, потому, что не было друзей, с кем-то хотелось общаться. Назад уже пришел бодрый, если туда я шел примерно шестьдесят метров за два часа, то назад пришел за двадцать минут. Мама как увидела, плакала, конечно, говорила: «Что ты с собой делаешь?» Начал потихоньку ходить и опять принялся за старое. Потом принимал не только опийный наркотик, мне было мало, покупал «Родедорм», раскатывал таблетки, засыпал прямо в раствор и кололся. И я понимал, что я уже в таком тупике, мне уже жить не хотелось, а эта сестра Света, она меня приглашала идти в церковь. Временами пил водку с ребятами соседскими, чтобы хоть как-то заглушить свою боль, состояние абстиненции (когда мозг требует наркотика, он ищет какие-то заменители).

СЛОВО ПОСЕЯНО

И вот в один из таких периодов, как говорят, «спрыгнул»,  пошел в церковь. Пришел, меня встретили с любовью, провели, посадили, расспросили. Слушал проповеди, мне это нравилось, видел в отношении этих людей любовь, заботу обо мне, но грех тянул назад. И в это время, в церкви открылись курсы «Так говорит Библия», и я пошел туда. Делал уроки, меня это захватывало. Уроки были несколько раз в неделю, мы приходили вечером в церковь, преподавала Галина Флянтикова. И было такое, что сижу возле окошка, слушаю тему, а сосед мой, мне стучит  и говорит: «Что ты тут сидишь, я уже взял бутылку, пошли ко мне. Зачем оно тебе надо?» И я после этих уроков шел к нему, пытался что-то рассказать, потому что не было друзей, а он один остался, с кем мне можно хоть о чем-то поговорить. Я пытался ему объяснить (опять за бутылкой  самогонки), но что-то уже жило во мне, семя уже было посеяно!  И все равно я эти курсы прошел, была радость, планировалось летом крещение, это был 1998 год. И летом дьявол так устроил, что я был вожатым в пионерском лагере. Хотя думал, что приму крещение,  буду жить нормально, а в лагере так получилось, что днем был с детьми, а ночью была водка, были женщины — и так все лето. Знаю, что братья и сестры и молились и просили, передавали приветы, но я говорил, что мне надо работать. И я не принял крещение в этот год.

По приезду из лагеря принялся опять за свое: начал колоться. Так прошло еще четыре года. И вот уже в 2002 году  я окончательно принял решение принять Христа в свое сердце. И принимаю крещение, у меня была радость, но опять, же принимая крещение, наверное, до конца еще не понимал все. Ждал чуда от крещения, у меня будет чистый путь, никаких искушений. Принимаю крещение, прихожу домой, никогда такого не было, ко мне приходит знакомый мой и говорит: «Можно ли у тебя переночевать?».   Вижу, он  под  воздействием наркотика, у него целая бутылочка с этим раствором, он говорит: «Хочешь, бери». У меня такого никогда не было, чтоб бесплатно предлагался наркотик. Никогда!»

До конца не понимая это, я принимаю наркотик. Только потом со временем я понял, как работает лукавый, и насколько человек слаб. Враг очень сильно боролся за мою душу, так же и Христос, это была такая борьба! Были моменты, рвался к Христу,  молился,  приходил в церковь, а были моменты, что  уходил опять, наркотик влек меня.

После 2002 года  еду в Никополь, устраиваюсь работать в стоматологический кабинет  зубным техником. Мне там предоставляют квартиру. Хочу уехать из Апостолово в  другой город, чтоб  начать с нуля,  и,  работая там год,  появляются деньги, и только появляются деньги,  ищу эти точки, и снова становлюсь на старый путь, ведущий в погибель.

Но уже с 2004 года, начинаю слезно молиться. Расскажу один случай, где Бог действительно ответил на молитву. Когда в очередной раз, не находя выхода  из сложившейся ситуации, нуждался в помощи. Мама в это время лежала в больнице, я жил сам на хозяйстве, у меня появились деньги. В церкви видели, что со мной делается, но никогда никто не прогонял, в сотый раз начинал с нуля, вышел и думаю, а куда ж мне идти, до того хотелось уколоться! А мне сказали: иди, Славик, или в церковь, а если стесняешься к пастору, или к кому-то из братьев и сестер за молитвенной поддержкой.

ПЕРЕКРЕСТОК

Пошел к сестре. Вышел на перекресток, откуда дорога вела на «точку» к цыганам, а направо — в балку, там жила сестра Лида. И я повернул к ней, потому, что сказали, что ты должен делать выбор. Думал, пойду к сестре и будем вместе молиться, чтобы Господь освободил меня от этой зависимости. И когда начал идти к ней, у меня ноги стали останавливаться. Понимаю, что могу повернуть назад, в другую сторону. Знаю, зайду, деньги есть, уколюсь, и все будет нормально. И всё-таки повернул к сестре Лиде, прямо  побежал к ней и попросил о молитвенной поддержке. Объяснил, что у меня есть деньги, и так тянет пойти и уколоться — ничего не могу с собой поделать, какая-то сила сидит во мне. Но я поступаю так, как говорили мне в церкви: необходимо идти и молиться. Верил, через молитву Бог поможет. Мы зашли к ней в комнату, склонили колени, и она начала молиться. Потом начал  молиться я, просить Бога, чтобы Он освободил меня,  кричал Ему и говорил: «Господи, забери мою жизнь, она мне не нужна, если Ты не освободишь меня от этой зависимости, не хочу больше жить. Знаю и верю, Господи, что Ты есть». И плакал и молился, и просил Его, и слезы бежали, это был крик души, я раздирал свое сердце. И по окончании молитвы, не помню, сколько молился, я почувствовал прикосновение Бога, почувствовал, как Кто-то входит в меня, в мою сущность, и забирает всю вот эту грязь, вот эту гадость из  моего сердца и выбрасывает из меня. Почувствовал себя как из бани, вымытым,  в себе такую чистоту обнаружил, такое тепло, нежность, вздохнул и сказал: «Как хорошо, Господи!»

Потом мы сели пить чай, Лида спросила, что я буду делать. Ответил, что пойду домой, буду к маминому приходу из больницы убирать дом, наведу порядок. И когда начал выходить, Лида предложила меня провести, боялась, чтобы я никуда опять не зашел. Ответил, что в этом нет необходимости, «чистый» весь, меня Бог освободил, пережил это всеми фибрами своей души, никуда не пойду, не хочу, у меня нет желания, Господь убрал все. Первый раз в своей жизни почувствовал прикосновение Божье, что Он по молитве отвечает. Хотя потом были еще падения, шел постепенно к Богу.

КАК РОДНЫЕ

Однажды я услышал Его голос. Я  уже утвердился в вере, несколько лет как ходил уже с Богом, посещал все богослужения, посещал домашние церкви, разборы уроков субботней школы, хотя не был учителем. Постоянно ходил, начал честно зарабатывать деньги, начал работать на «шабашках»,  и один раз, работая на стройке, магазины строили, так было, что работали вместе несколько бригад строительных. И прошло уже несколько лет, как не употреблял, «чистый» был, в это время регулярно молился, читал Библию. Никогда не выходил из дому, не помолившись и не почитав Библию. И вот, когда мы вместе работали, там были ребята другие, общались с ними, а они начали говорить про наркотики, о том, что открылась «точка», буквально рядом, в нескольких метрах от нашего места. И у меня оно как по накатанной пластинке пошло, спросил, а сколько стоит, и пошел разговор и напарник мой, Толя, который в трудную минуту взял меня на работу, говорил, что наблюдал за нашим разговором, что вы как родные все, как профессионалы, о чём-то таком оживленно говорили. И у меня в голове прозвучал голос, это невозможно объяснить, услышал слова: «Славик, зачем это тебе надо? Ведь ты утром имел общение со Мной, это намного лучше».  И я закрыл рот, оборвавшись на полуслове, и я замолчал, как в рот воды набрал. Говорю: «Господи, спасибо Тебе, потому, что враг опять заведет туда, куда не надо». Вот так проговорил Бог ко мне. Еще раз пережил прикосновение Бога к моему сердцу.

ЦЕЛЬ

И с тех пор  стараюсь держаться за Бога. Потом открылась в нашей церкви группа зависимых — анонимных алкоголиков, наркоманов. К нам ездили ребята из Кривого  Рога, и я с большой радостью посещал эту группу. Ко мне начали приходить  ребята, которые услышали, что я был зависимый и стал ходить в церковь и что есть такая группа. Приходили за советом, спрашивали, а как ты смог, можно ли придти на группу. Приходили вечером, чтоб никто не видел, советовались, и я всем говорил, что необходимо идти в церковь, есть Высшая Сила, которая поможет, потому  что человеческими усилиями никогда ничего не сделаешь. Потом эта группа закончилась, как-то она сама распалась, но, тем не менее, я себе поставил цель — опять устроиться на работу, там, где я работал, именно в ту стоматологию, откуда меня попросили уйти. Было трудно, несколько раз приходил к главврачу, просил, были отказы, но потом наступил тот момент, когда он разрешил. Написал заявление, прошел медкомиссию, на то время уже был литературным евангелистом, продавал людям книги  и когда опять устроился в поликлинику, это действительно было чудо Божье!

Четырнадцать лет я не работал на этом месте, скитался путями греха. И когда меня приняли обратно, сел на то же место, за тот же стол, за которым работал и  сейчас у меня в кабинете висит Десять заповедей. Распространяю Библии, у меня сотрудники приобрели пять экземпляров. Покупали врачи, медсестры. Я  свидетельствовал им о Христе. Кому-то нравилось, а кто-то говорил: «Замолчи», а кто-то приходил и просил, чтобы принес еще  что-нибудь. Помню, пришла одна медсестра и просит: «Славик, принеси мне что-нибудь по книге Откровение». Я был невероятно счастлив. Что у меня было по Откровению — и Волкославского, и урочники — всё ей принес, она читала.

С удовольствием читают книги Опарина. И когда читали книги, удивлялись тому, что настолько все так просто описано, и как много  каждый еще не знал. И как просто оно ложится на сердце, в общем, люди открывали для себя Бога, открывали Истину.

СОКРОВИЩЕ ГЛАВВРАЧА

В данный момент, работая на этом месте, распространяю газету «Вечное сокровище». Ее читает  главврач нашей поликлиники, который является не только  главврачом нашей поликлиники, а и главврачом всего Кривого Рога. Сейчас у меня такие планы, подойти к нему  и сказать о том, что тяжкие времена настают  и в природе, и в мире, предложить ему, чтобы в начале работы, по желанию, проводить краткие духовные беседы о Христе  и совершать молитвы.

Мама и папа у меня умерли, в данное время проживаю один, работаю, люблю Полевые школы, люблю друзей-собратьев, с которыми там познакомился. Они помогают мне, вливают как- бы новую кровь, дают толчок  вдохновения духовной жизни.

ПАСТЫРЬ

Господь особенно действовал через моего первого пастора —  Анатолия Господарца.  Он очень сильно повлиял на мою жизнь, беспокоился  обо мне, часто приезжал, отвозил на служение на своем автомобиле. Он верил в меня, видел во мне что-то человеческое, видел во мне  то, что не видел кто-то другой. Я очень благодарен ему.  Он, постоянно говорил, что если мне некуда будет пойти, чтобы я всегда приходил в церковь, он всегда найдет мне работу, чтобы я был при церкви: «Вот именно в этом мире,  вот в этом состоянии, вот тут вот будь. Тогда тебя будет меньше тянуть в рабство греха», и  я так и делал. Приходил и мы с ним  что-то делали. Заезжал за мной, чтобы отвезти меня на домашнюю церковь. Постоянно проведывал, очень тепло относился к моей маме и ко мне.  Поверил в меня, хотя у меня были большие срывы, падения, он поддерживал и помогал как-то даже и финансово. Я увидел в нем искреннюю заботу,  как может заботиться  только тот человек, который ему не безразличен. Это только Бог мог действовать через него.  Он забирал меня и в Кривой Рог на семинары, и обедали у него дома. Потом, когда он ездил отдыхать с семьей на море  на несколько дней, то он доверял мне даже свою квартиру и церковь.  Я был «ключником», ведь у нас пастыри живут при церкви  и я у него жил, ночевал, он мне доверял. Смотрел у него духовные видеокассеты  и охранял церковь в его отсутствие. Это было большое доверие, оно много для меня значило.

Сейчас, после Вечери  на Полевой школе, я омыт как младенец. Если бы не Господь, меня бы давно уже не было в живых, и с электрички выпрыгивал, и в автомобильных авариях побывал, машины были настолько разбиты, что все удивлялись, как я мог выжить. Один раз,  когда принял инъекцию, я полностью потерял зрение, вообще ничего не видел некоторое время, потом все возвратилось, меня даже это не остановило. «Проколол» семью, две квартиры. Господь провел меня чудным образом, что я не инфицирован ВИЧ и сберег для того, чтобы я служил, свидетельствовал. Слава Господу!

Беседовал  Валерий Журавский