Трудный путь ко Всевышнему
Не пропускай эту статью, друг. Это рассказ о том, как я, Игорь Владимирович Чехунов, бывший наркоман, пришёл к Богу.
Забегая вперед, хочу сказать, что с самого детства я верил в Небесного Отца, верил в Иисуса Христа. Я утверждаю это без тени лукавства. И хотя о религиозных учениях знал понаслышке, тянулся к православию. Впрочем, и эту церковь начал посещать довольно поздно, будучи уже в зрелом возрасте. Впервые я побывал в одном из православных храмов в конце девяностых годов. Хорошо помню тот день. Случилось это на православную Пасху, и только сейчас понимаю, что было это, в общем-то, совершенно несерьёзно. Потом мной овладела другая крайность – неприятие простых жизненных принципов. Я перестал понимать родителей и близких, друзей и окружающих, и, кажется, даже самого себя… Впрочем, это закономерно: я рос эгоистом и всегда был сам себе на уме. А счастье находил в плотских утехах и употреблении наркотиков.
На иглу «садился», по-моему, раза четыре. Первый раз меня тут же, что называется, схватили за руку, но мне повезло. Руководство ПТУ, где я учился, взяло меня на поруки, пощадил малолетку и наш гуманный суд: я был оставлен на свободе. Казалось бы, остановись и раскайся. Но я и не думал раскаиваться. Я не слышал голоса Небесного Отца…
Говорят, на чужих ошибках невозможно научиться. Нужно многое выстрадать и пережить самому, чтобы хоть что-то понять и осознать. Вот так было и со мной: я раза три или четыре (точно уже и не помню) лечился от наркомании, три раза сидел в тюрьме. Первый раз мне дали срок 2,5 года, второй раз – 4 года, в третий раз я снова лишился свободы на четыре года. Последний срок мне показался особенно тяжёлым, потому что между вторым и третьим осуждениями умер мой отец – Владимир Семенович Чехунов. Семья тогда жила тяжело, в нужде и безденежье. Началась перестройка, резко подскочили цены, всё дорожало. Я же ни за что не хотел (страшно признаться в этом – уже и не мог) отказаться от наркотиков. Для этого мне не хватало силы воли, да и не было во мне Божьей искры.
Когда я освободился в последний раз, меня ждали мама – Галина Григорьевна, брат Славик и старшая (на 20 минут) сестра Лариса, которой я очень многим обязан и благодарен. Сестра со своей семьёй жила на Артёме, а мать с братом – на кольце Косиора, в квартире, где я вырос, где проживаю и сейчас.
Не передать словами тот ужас, который охватил меня, когда я переступил порог дома после долгих лет разлуки! Я не узнал родительский очаг. Меня поразила страшная нищета и разруха, царящая в квартире: всё, что было нажито родителями, продал или обменял на наркотики мой брат. Не мешкая, практически сразу же после объятий и расспросов, брат предложил: «Вот, посмотри, братишка, есть чем уколоться. Давай, уколемся». Но я ответил ему: «Славик, я пересмотрел свою жизнь. Я не хочу больше страдать и буду стремиться к тому, чтобы и тебя исправить, чтобы и ты мог избавиться от зависимости – употребления тяжёлого наркотика».
Я понимал, что если пойду на поводу желаний и позволю себе уколоться хотя бы раз, у меня останется только два пути: первый, лучший, – в тюрьму, а второй – на кладбище, в могилу. Другой дороги нет. Об этом я сказал и брату, ведь у него были такие же «шансы», как и у меня. Но он не прислушался к совету, продолжая заниматься своими делами. Он, как и прежде, обманывал маму, сестру, меня, ложными путями выманивал у нас деньги, выносил вещи из квартиры и продавал их. Как жаль, что тогда я не смог найти необходимых слов для наставления брата, а мои вспышки гнева приводили только к скандалам! Скорее всего, Славик думал, что я его ненавижу. Впрочем, мне и самому порой так казалось. Одним словом, мы не находили общего языка. Разве что по праздникам, за рюмкой водки. И то, пока не начинали закипать старые обиды. Как правило, это ничем хорошим не заканчивалось.
Между тем жизнь шла своим чередом. Лариса устроила меня работать на рынок – торговать рыбой. Я, вроде бы, остепенился, жизнь стала налаживаться. Познакомился с Зинаидой Петровной, Зиной, Зиночкой, Зинулей – прекрасной женщиной, которая, надеялся, станет моей женой. Мне было очень тяжело начинать все с нуля. Непросто жилось и незамужней женщине, ведь у неё рос сын. (В то время ему было 16 лет, и он уже заканчивал школу). Преодолевать трудности мы решили вместе. И я, не долго думая, перешел жить к Зинаиде. Мы строили наши совместные планы: нужно было и одеться, и прокормиться, и ремонт в квартире сделать – одним словом, проблем и забот хватало. К тому же, необходимо было помогать моей маме, на иждивении у которой находился меньший брат-наркоман. Несмотря на то, что мама-пенсионерка вынуждена была подрабатывать уборщицей, денег все равно не хватало. Практически все они уходили на наркотики.
В это время мне по какой-то роковой случайности довелось встретиться с одним давним знакомым, который переехал жить из Кривого Рога в село и занимался там выращиванием марихуаны. К ней я был неравнодушен: это был первый наркотик, который я попробовал в своей жизни. Дурманящее зелье мне нравилось, и я не устоял перед соблазном, когда друг предложил мне покурить «косячок».
По старой дружбе он отдал мне «за так» стакан «травы» и оставил свои координаты, чтобы «в случае чего»… С того дня к регулярным выпивкам изредка добавлялись сигареты с «травкой». Но это «изредка» стало всё чаще и чаще овладевать мною. И уже чуть ли не катастрофой становилось для меня состояние, когда я курил марихуану меньше 3-х – 4-х раз в день! Все чаще из-за моего пристрастия к наркотикам возникали ссоры и скандалы с будущей супругой. Еще не родившаяся семья стала рушиться. О взаимопонимании не было и речи. Да и какое могло быть взаимопонимание, если Зиночка никогда не принимала наркотиков и даже не представляла что это такое. Она, зная о моем прошлом, боялась, чтобы я не принялся за старое, и оберегала меня, как могла. А я тем временем к этому старому потихоньку возвращался. Марихуану находил без проблем. Причем доставалась она мне гораздо дешевле, чем в наркопритонах. Тут как тут появились такие же, как и я сам, дружки, знакомые. Они, словно коршуны, кружились надо мной.
На моей работе произошел инцидент: хозяев, на которых я работал, обворовали. На «фирме» работало много людей, в основном, конечно, женщины, из мужиков – я да мой ровесник – Юрий. Поэтому, очевидно, и пало подозрение именно на нас. Но в райотдел милиции попал все же я, а не мой напарник. Как ни крути, а у Юры было «чистое» прошлое, у меня же – криминальное.
Двое суток меня пытали, заставляя «признаться» в том, что именно я обокрал своего хозяина. Чтобы сбить меня с толку и «выбить» из меня признание, следователи применяли многие уловки, показали даже форточку, в которую я будто бы «влезал», место, где лежали ключи от сейфа, из которого якобы пропало 270 тыс. грн. Представляете мой шок!? Зная, что ни в чём не виновен, я стоял на своём. В конце концов, сотрудникам милиции ничего не оставалось делать, как выпустить меня.
Конечно, после происшедшего я больше не захотел работать у таких «хозяев» (в дальнейшем выяснилось, что они попали в какую-то аферу, не могли выпутаться и таким неприглядным способом хотели решить свои проблемы) и оставил эту работу. В очередной раз выручила моя родная сестра. Она предложила поработать кладовщиком у неё на складе. Я принял Ларисино предложение. Не скрою, такая работа пришлась мне по вкусу. Принимая товар и выдавая его реализаторам, я имел много свободного времени. И тратил его так, как хотел. Занимался своими «увеселительными» делами: встречался с дружками, покуривал «травку», словом, вел удалую, бесшабашную жизнь. Разумеется, на всё это нужны были деньги и не малые, поэтому постоянно приходилось искать дополнительные доходы. От семьи отрывать не хотелось. Поэтому крутился, как белка в колесе. Вся жизнь проходила в долгах, которые постоянно приходилось отрабатывать. Но я привык к такой жизни и был вполне ею доволен. Как вдруг – новый удар судьбы.
У моей сестры был сын Антон. Хороший, в общем-то, парень. В то время ему исполнилось 18 лет. Раньше мой племянник тоже работал на рынке, в пивном ларьке. А так как он был крепким пацаном, притом не пил, не курил, занимался боксом, его пригласили работать охранником в ночной бар «Шанхай». Как-то утром, когда он вместе со своими друзьями шёл с работы, его сбил автомобиль. В больнице он прожил всего лишь 10 часов. Потом были похороны, много слёз и скорби. В семье творилось что-то ужасное! Сестра хотела покончить с собой. Брат отчаянно запил, наверняка, употреблял наркотики. Всё, что, казалось нам, было таким привычным и стабильным, разрушилось в одно мгновение и размеренная жизнь пошла наперекосяк.
Как хорошо, что в это трудное время в нашем доме появился друг моего брата Славика – Игорь Пешков (в своем кругу мы больше привыкли называть его просто Гарик). Он принес с собой Библию, ещё какую-то литературу, стал утешать сестру, мать. Когда он говорил, во мне как бы проснулось что-то светлое. Теперь я знаю – это Святой Дух прикоснулся к моему сердцу. Я вдруг понял, что в страданиях моих близких есть и моя вина, что через такие тяжкие утраты (отец, племянник) Бог хочет, чтобы мы посмотрели на себя, на свою греховную жизнь по-другому. Я стал об этом говорить сестре, но она не хотела ничего слышать и была поглощена лишь одной целью: как можно быстрее и жестче отомстить человеку, который убил её сына. Она полностью погрузилась в бесконечные судебные тяжбы.
Только теперь я понимаю, как сильно хотел достучаться тогда до наших страдающих сердец Господь, как отчаянно Он боролся за наши погибающие души! Когда мне немножко приоткрылась истина, я стал беседовать на духовные темы со своим братом. Славик прислушивался к моим словам. А ведь до этого будто стена отчуждения разделяла нас. После моего последнего освобождения у нас с братом были очень натянутые отношения. Ему казалось, что я его не понимаю, даже презираю, недолюбливаю. Возможно, из-за этого он пытался делать мне назло то, чего вовсе и не хотел делать. Мы довольно часто скандалили. Стремясь наставить его «на путь истинный» я нередко бил его, даже по лицу, о чем сейчас очень сожалею. Я так и не смог найти тогда необходимых, правильных слов! Был вспыльчив, быстро взрывался. Славик, естественно, не мог терпеть такого отношения к себе. И чтобы хоть как-то примириться или хоть чуточку понять друг друга, мы решили, по совету Игоря Пешкова, вместе посетить группу анонимных алкоголиков и наркоманов. Сходили мы туда раз, затем ещё… Потом было празднование шестилетия группы. Как просто, по-семейному проходили наши встречи! Мы пили чай, ели торт. Я познакомился, а потом и подружился с Юрием Руссу, Олегом Капацыным, с другими по-настоящему интересными, неравнодушными людьми.
Несмотря на то, что торжество проходило в полуподвальном помещении большого красивого здания, мне очень понравилось такое общение, люди, посещающие группу. Я поинтересовался у Гарика, что же там, наверху? Он пояснил: «Над нами – молитвенный дом, там проводят богослужения». Хорошо помню свои чувства в тот момент: тут же захотелось заглянуть в зал… Но оказалось, что попасть туда можно только в пятницу вечером и в субботу утром. «Именно тогда проходит служение», — пояснил Игорь. Занятия же в группе зависимых проводились по вторникам и четвергам.
Мои дела пошли на поправку, даже с братом помирился. Казалось, мы нашли общий язык, стали чаще общаться. Брат пообещал мне (об этом горько вспоминать, но что было, то было!), что деньги на наркотики он будет зарабатывать себе сам(!). Сейчас такая договоренность звучит абсурдно, даже глупо, а тогда…Брат клялся, что перестанет обкрадывать мать, и ничего не будет выносить из дому. Меня такие заверения устраивали, и всё же между нами оставалась какая-то пропасть … Каждый из нас жил своей жизнью. Я по-прежнему вел развеселый образ жизни, хотя и трудился, а Славик, несмотря на свои клятвенные заверения, находился на мамином иждивении, продолжая прежний паразитический образ существования. Со временем притупилась и боль от потери племянника… Вот тогда-то и произошло следующее…
Случайно от знакомых я узнал, что друга, у которого я покупал марихуану, арестовали. Вскоре, через 2-3 дня, пришел и мой черед. Крепкие ребята из ОБНОНа «взяли» меня «прямо на дому», доставили в Криворожское городское управление УМВД. Запомнился один эпизод, который, как я теперь понимаю, тоже не был простой случайностью. Меня вели длинными коридорами милицейского управления. Навстречу шел сотрудник милиции, лицо которого мне показалось очень знакомым. Приблизившись, офицер замедлил шаг, окликнул меня по имени. Каково же было мое удивление, когда я узнал в этом человеке бывшего инспектора по борьбе с наркоманией Долгинцевского райотдела милиции. Когда-то, много лет назад, именно он возился со мной, малолетним наркоманом, учащимся ПТУ, несмышленышем, пытаясь всячески надоумить и вытащить из той трясины, которая меня беспощадно засасывала. Ко времени моего последнего ареста он был большим начальником в органах ВД, а в город приехал с плановой проверкой. Мне было приятно, что, несмотря на годы, прошедшие после последней нашей «встречи», и солидное положение, инспектор узнал меня, не постеснялся поздороваться и поинтересоваться, что меня привело в их «обитель» на этот раз. А когда услышал от меня, что всё, как всегда, он покачал головой и с горечью в голосе сказал: «Эх, Игорь, Игорь! Вот и отца твоего уже нет, и голова у тебя совсем седая, а ты всё такой же. И не раскаялся!» Махнул рукой и пошёл. Эхом звучат эти слова во мне по сей день. Теперь-то я не сомневаюсь, что и эту встречу приготовил мне сам Бог. Как же Он хотел, чтобы я остановился и приблизился к Нему! А я упорно не хотел слушать голос Всевышнего.
…Меня уже должны были взять под стражу, но неожиданно пришло распоряжение о моем временном освобождении под расписку о невыезде. Об этом, как я узнал позже, похлопотал мой старый знакомый, тот самый инспектор, которого я встретил в здании УВД…
Через неделю ко мне на работу заглянул капитан милиции, который предложил мне сотрудничать с ВД, то есть «шестерить»: узнавать, где находятся притоны, как распространяются наркотики, и докладывать об этом. Того знакомого офицера, который ходатайствовал обо мне, уже не было в городе, и у меня остался небольшой выбор: либо идти в тюрьму, либо сотрудничать с правоохранительными органами. Я понимал, что если даже и решусь на такой шаг, это будет длиться недолго. Это как свобода в рассрочку. Но и в тюрьму мне жутко не хотелось. Я не знал, как поступить. Уже дома, у Зинаиды, разочарованный и отчаявшийся, я решил обо всём поговорить с ней. Мы долго размышляли, спорили, но так и не нашли никакого выхода. Меня охватило еще большее отчаяние…
Неожиданно затрещал телефон. Это звонила из Москвы моя школьная подруга Инна. Поздоровавшись, она, не рассусоливая, прямо в лоб спросила меня: «Игорь, сколько ты будешь работать за копейки на рынке в вонючем Кривбассе?» И, не дав мне опомниться, тут же предложила: «Есть возможность неплохо заработать в Москве. Приезжай со своей супругой, немедленно!» Я был неимоверно рад такому повороту событий, но возникла еще одна проблема. Сын Зинаиды только что окончил среднюю школу. А ведь именно в таком возрасте чаще всего молодые люди попадают под дурное влияние. Посоветовавшись, мы с будущей женой взяли взаймы денег и устроили парня в один из престижных вузов города, оставив его на попечение бабушки, а сами уехали в Москву, на заработки. Так мы, как казалось, одним махом избежали моего заключения и решили вопрос обучения сына.
Мы ликовали! План удался, и буквально через несколько дней мы уже осваивались в белокаменной. И все бы ничего, да от зависимости я так и не избавился. Скорее наоборот. Зарабатывая неплохие деньги, я использовал их совсем не так, как следовало бы. Я старался брать от жизни как можно больше. Я шиковал: тратил деньги на модную одежду, изысканные спиртные напитки, летом и зимой позволял себе экзотические фрукты и овощи. Одним словом, я наслаждался прелестями Москвы, одного из самых дорогих и престижных городов мира – современного Вавилона. И мегаполис полностью поглотил меня. Я оказался в его круговороте, в его опасных объятиях.
Прошло совсем немного времени, и я уже не только «жировал» сам, но и своим родным мог передавать посылки с различными деликатесами, фруктами, пересылать деньги. Мне казалось, вот он – рай, верх блаженства! Я был счастлив. Как же я заблуждался… Прости меня, Отче!
Думая о душе, по праздникам ходил в православные храмы, ставил свечки, молился святым за усопших и за здравие. Хотя, по правде говоря, я и «Отче Наш» толком не знал, а в храмы ходил больше из праздного любопытства да чтобы полюбоваться их красотой и богатством. Но это не облегчало душу…
Когда появились московские «друзья», которые предложили марихуану, я не смог отказаться. После получки по выходным покупал себе коробок или два марихуаны и целую неделю наслаждался ею. Пил практически уже каждый день. Других занятий не находил, впрочем, и не искал их. Несмотря на это, алкоголиком и зависимым человеком себя не считал. Мне казалось, что поскольку я зарабатываю, значит, могу себе это позволить, имею на это полное право. Одного не учел: за всё в жизни нужно платить.
В наших отношениях с Зинаидой снова стали возникать неприятности: скандалы по поводу употребления марихуаны, беспробудного пьянства; ссоры из-за того, что я веду себя эгоистично, не задумываюсь о будущем. Но у меня всегда были в запасе оправдания и я не чувствовал себя виноватым.
Неожиданно жизнь сделала очередной крутой вираж: сдало здоровье, причём одновременно – почки, печень, сердце. Кроме того, болели поясница и позвоночник. Посещение московских врачей, прохождение УЗИ и сдача анализов сильно ударили по моему карману: российского гражданства не было, а с украинским паспортом и сомнительной регистрацией везде нужны были деньги. Мне пришлось вернуться на родину.
Дома всё было по-старому: брат утверждал, что не колется, изредка посещает группу анонимных алкоголиков и наркоманов. Но от родных и знакомых я узнал, что Славик напропалую пьет водку, вовсю курит «травку», всё так же ведет паразитический образ жизни, нигде не работает, ни к чему не стремится, его по прежнему ничего не интересует, кроме призрачных «удовольствий» этого мира. Мама, понимая, что ничего не может изменить, страдала и плакала.
Как-то я повстречал Гарика Пешкова. Мы долго говорили о жизни, о Боге, он мне дал много разной литературы и посоветовал прочесть книгу писательницы Елены Уайт «Великая борьба». Честно говоря, поначалу меня эта книга не очень-то заинтересовала, но я «на всякий случай» прихватил её с собой в Москву. Чтению этой книги и книгам Алексея Опарина я уделял там небольшое внимание. Но, несмотря на это, вникая в содержание духовной литературы, я стал задумываться над смыслом жизни, над тем, что я делаю в жизни не так, и почему столько страданий выпало на головы моих родных и близких. Я размышлял над тем, почему я столько пережил, хотя, как мне тогда казалось, я никому ничего плохого не сделал и не делаю. Тогда я даже и не подозревал еще, скольких людей я сделал несчастными, скольких, сам того не замечая, приобщил к наркотикам.
В то время я был очень замкнут, молчалив и мог общаться с людьми только тогда, когда был под действием алкоголя и наркотиков. Чтение же начало пробуждать во мне остатки совести, у меня появились сомнения в правильности моих поступков. Но я всё равно продолжал вести легкомысленный образ жизни. Я не отказывался от выпивки, курения, посещал бары и рестораны. Как результат, снова начались конфликты с моей будущей женой. Но тогда меня это не очень волновало: по пьяни, казалось, что в Москве я без труда смогу найти себе подругу помоложе и покрасивей.
Весной я снова приехал в Украину поправить здоровье, потому что меня очень беспокоил позвоночник и ещё больше – печень. Только на обследования было потрачено немало денег, но безрезультатно. По совету родных я поехал в Киев искать экстрасенсов. Там я попал к одной бывшей спортсменке, олимпийской чемпионке, которая, оставив спорт, стала знахаркой и очень хорошо «вправляла» позвонки.
Одним из условий лечения было такое: перед началом сеансов необходимо было посетить три церкви, расположенных на территории Киево-Печерской лавры. Меня это не смутило, скорее напротив. Я думал, что человек, предлагавший такое, близок к Богу. Я был абсолютно уверен: знахарке можно доверять, ведь она в свое время избавила от сколиоза мою двоюродную сестру, а мне убрала горб. Поэтому я, не колеблясь, выполнял условия, ставил свечки и просил всех православных святых об исцелении.
Позвоночник мне подлечили, и одухотворённый я возвратился домой. А дома меня ждал брат, продолжающий вопреки своим заверениям колоться, пить и курить «травку». Для этого, как он говорил, была веская причина: его посещали разные сатанинские мысли. Мама упросила меня, чтобы я свозил в Киев и Славика. Во второй раз в Киеве мы уже были с братом. Там он так же, как и я, выполнил все условия знахарки, затем – массаж и вправление позвонков.
А вечером мы посетили сеанс одного киевского экстрасенса, который обещал закодировать, вернее, заколдовать брата от употребления наркотиков. Но после сеанса Славик неожиданно стал терять сознание. У него начались приступы, очень похожие на эпилепсию. Я очень испугался, потому что мне показалось, что он умирает у меня на руках. После приезда скорой помощи и спасительного укола, брат попросил спиртного. Я отказал ему в этом. А на следующий день повёл его в Киево-Печерскую лавру, заставляя по несколько часов кряду выстаивать возле образов и читать от корки до корки молитвы по православным молитвенникам. Так я водил его двое суток. Ему, вроде бы, полегчало, и мы вернулись домой. В тот же день мне необходимо было ехать в Москву. Со Славика я взял обещание вести себя хорошо, ходить в церковь, чтобы мама не переживала и не нервничала. Но стоило мне уехать, как брат снова начал употреблять алкоголь, только теперь в бешеных дозах. Через короткое время Славик почувствовал себя так плохо, что надежды на то, что он выживет, практически уже не было. Это был живой труп. Пришлось незамедлительно вернуться.
Не сдаваясь, мы с сестрой отвезли Славика в больницу, хотя врачи сказали, что лечение бесполезно и лучше сэкономить деньги на похороны, которые последуют незамедлительно. Как спасительный лучик во тьме появился Игорь Пешков. Он ходил к Славику, ухаживал за ним, приводил своих собратьев из церкви, приносил духовную литературу, молитвенники. И, о чудо! Даже лечащие врачи не могли в это поверить: Славик поднялся! Воодушевленный я возвратился в Россию. Позже от родных и друзей до меня дошли слухи, что хотя брат и посещал группу анонимных алкоголиков при церкви, но так и не покаялся. Он продолжал пить и вести паразитический образ жизни. 5 февраля 2005 года Славик скончался.
Я получил телеграмму и тут же прилетел на похороны. Было много людей: мои и брата дружки, наши общие знакомые. После похорон меня пригласили в кафе «помянуть» душу Славика. «Поминали» мы до самого утра, а когда очнулись, на нас уже и в милицию «настучали». Мне после всего этого было так стыдно перед мамой, сестрой, перед самим собой! Я позвонил Игорю Пешкову, всё рассказал и попросил помочь справиться с этой пустотой, с душевным разочарованием. Он, не задумываясь, предложил:
— Пойдем в церковь, Игорь! Ты очень нуждаешься в общении с Богом.
— Пошли, — согласился я.
Так я впервые попал на проповедь в Церковь адвентистов седьмого дня. Когда я переступил порог церкви, то был поражён тем, как много было здесь людей и как всё было необычно! Я знал, что люди перед входом в православный храм обязательно должны перекреститься (вернее накладывать на себя крестное знамение), так всегда делал и я, тут – нет. Мне было как-то не по себе, и я, на всякий случай, перекрестился раз, потом снова, и только тогда вошёл в зал. Не переставая удивляться, я оглядывался по сторонам. Все было как-то по-особенному, по-новому. В зале не было образов, икон, к моему удивлению стояли скамьи.
Всё это мне понравилось: несмотря на множество людей, тут царила дружественная обстановка. Все, как старые друзья улыбались друг другу, здоровались братскими рукопожатиями. До отъезда я ещё раз посетил эту чудесную церковь, несколько раз был на занятии малой группы.
В Москве мне уже не хотелось читать художественную литературу. Я приобрел Библию, начал всерьез читать книгу Е. Уайт «Великая борьба», пробовал молиться по-другому, искренно. Соседи по квартире стали удивляться, замечая во мне положительные перемены. Завязались беседы с одним соседом-мусульманином. Во время мирных бесед мы сходились на том, что и мусульманство, и христианство основаны на доброте по отношению к людям. Я совсем по-другому начал воспринимать понятие веры, стал иначе смотреть на жизнь.
Новогоднего отпуска и поездки домой я ждал с большим нетерпением. Хотелось увидеть родных, внучку, которая за это время у меня появилась. Как оказалось, у моего погибшего племянника Антона был роман с одноклассницей. Родилась девочка, и моя сестра Лариса взяла ребенка на воспитание к себе, тем самым, приобретя смысл жизни. Я очень скучал за всеми своими близкими. Но не меньше мне почему-то хотелось встретиться с братьями из церкви. Меня туда просто тянуло. Я приехал домой, побывал в общине, посетил занятия малой группы. Но не каялся, начал снова выпивать. Из-за этих проблем, болезней, нестабильности, на меня напала такая депрессия, что я полностью упал духом. В таком состоянии я выехал в Россию.
По возвращении в Москву Зинаиду определили на прежнее место работы. Моё же место, увы, было занято. Меня вежливо попросили подождать пару недель. Я терпеливо ждал, но ничего не менялось, место не освобождалось, работы не было, деньги заканчивались. Но благодаря этим обстоятельствам у меня появилось много свободного времени, и я стал буквально «проглатывать» труды Елены Уайт, другую духовную литературу, изучать книгу пророка Даниила.
А из Кривого Рога все чаще звонили родные и мои новые, настоящие друзья. Они звали домой, говорили, что здесь, мол, и родные стены помогают. Признаться, меня и самого потянуло домой, в Кривбасс.
…На родину, как теперь понимаю, я вернулся другим человеком. И знаете, куда я направился первым делом? Я пошёл в церковь! Здесь как раз начиналась программа «Шаги к благополучию» пастора Ллойда Шаффенберга из Нью-Йорка. Помню, кто-то из служителей перед началом одной из его проповедей меня спросил:
— Игорь, ты готов принять водное крещение?
Я очень растерялся и засомневался, считая, что во мне ещё очень много пороков, что я ещё не достоин Божьей милости. И потом, как избавиться от курения? Ведь я курю ещё с дошкольного возраста. Правда, иногда пытался бросать, но все безуспешно. Я смирился с этой привычкой и считал, что с ней мне придется жить до конца жизни. Я был уверен в том, что смогу бросить пить, употреблять наркотики, но бросить курить — никогда! Это было выше моих сил!
Мои новые друзья подсказали мне, что проводится специальная программа, с помощью которой я смогу в течение 1-й -2-х недель преодолеть и эту проблему. «Две недели? Ну, это уж слишком!», — подумал я и 21 апреля, вечером, накануне дня крещения, выкурил свою последнюю сигарету.
Затем стал на колени и попросил Иисуса помочь мне избавиться от этого порока навсегда, чтобы не грешить после крещения. Бог услышал меня.
Это была действительно моя последняя сигарета. 22 апреля я принял водное крещение. Всё было просто незабываемо! Я был окрылён…
Теперь, друг, ты знаешь, какой путь я прошел, прежде чем принять в свое сердце Иисуса Христа, как пришёл в Церковь адвентистов седьмого дня. Теперь я действительно счастлив, и моя жизнь в корне изменилась.
А готов ли ты открыть свое сердце Спасителю прямо сейчас?
