Григорьев – второй руководитель Церкви АСД в СССР
В этой статье я хочу рассказать о втором крупном руководителе, возглавлявшем нашу Церковь в годы тоталитарного атеизма – Григории Григорьеве. Если Генрих Лебсак возглавлял Всесоюзный совет адвентистов седьмого дня (ВСАСД) в течение 13 лет, с января 1921 года по март 1934 года, до дня своего ареста, то Г. А. Григорьев, которому брат Лебсак уже после своего ареста передал полномочия на временное “управление ВСАСДом… до переизбрания…”, – возглавлял ВСАСД в течение 18 лет, с апреля 1934 года и до 14 марта 1952 года, до дня смерти, наступившей в результате тяжелой болезни – гангрены обеих ног.
Родился Григорий Андреевич 1879 году (по другим источникам – в 1878 году) на Кубани в семье русского генерала и красавицы молдаванки, мать которой была цыганкой. Примерно до семи лет мальчик рос и воспитывался в богатом аристократическом доме, но после скоропостижной смерти отца, его мать была изгнана из дома родственниками покойного генерала. Перебивалась, как могла, воспитывая сына. Григорий быстро взрослел, и вскоре стал сильным лидером своих сверстников.
Возмужав, работал бригадиром кузнецов, помогая своей матери. Крепкий сильный юноша женился на такой же физически крепкой девушке. Примерно в конце 1905 начале 1906 года, работая десятником, Григорьев познакомился на Северном Кавказе с адвентистами, стал членом церкви и был приглашен на духовное служение в сельские местности на Северном Кавказе. Молодой Григорьев очень активно участвовал в диспутах с православными священниками, протестантами, а после и с революционно настроенной молодежью.
Как повествует о нем А. М. Демидов, Г. А. Григорьев имел «своеобразные опыты, увлекшись чисто революционным движением и псевдо-христианской деятельностью, чуть было не оказался в числе заговорщиков, покушавшихся на премьер-министра Столыпина, убитого в г. Киеве в 1911 году. Но своевременно очнулся, искренно раскаялся и, смирившись перед Богом, вновь вернулся к духовной работе» (А. М. Демидов. «Желаемое и действительность», 1963 г. и «Краткое жизнеописание Г. А. Григорьева». Рукописи).
Н. А. Жукалюк отмечает, что Г. А. Григорьев был арестован 38 раз и приводит воспоминания самого брата Григорьева о его арестах: «Он (Григорьев) отметил, что, возможно, лишь 2-3 раза был арестован действительно за Слово Божье…» (Н. А. Жукалюк, «Вспоминайте наставников ваших». К.: Джерело життя, 1999. – С. 106).
В 1912 году Г. А. Григорьев посетил одного молодого человека в дисциплинарном батальоне, осужденного на 2 года за непослушание, и дал ему наставление, а также, по его просьбе написал письмо отцу молодого человека. В письме он просил отца, которого знал лично, примириться с сыном и молиться за него. Отец осужденного воспитывал детей один, без матери, но этот сын пренебрег воспитанием отца и в результате оказался на скамье подсудимых. Г. А. Григорьев поведал об этом в Приложении к журналу «Маслина» № 6 за 1912 год. На стр. 128 он писал: «Я тоже был на таком опасном пути, но чудная милость и истинная любовь Божья повлияли на меня, подобно освежающей росе, которая оживляет увядающие растения. Я теперь славлю и величаю Его чудесное имя и проповедую о Его любви»
С марта 1911 года Г. А. Григорьев продолжил работу на Кавказе. По всей вероятности его пригласил на служение К. А. Рейфшнейдер.
Когда в 1911 году ухудшилось состояние религиозной свободы, он был арестован снова, закован в кандалы и, вместе с другими заключенными, по этапу пешком отправлен в Сибирь. Такой метод «путешествия» в Сибирь, силою обстоятельств, ему пришлось проделать дважды.
О своем миссионерском служении Григорий Андреевич писал в своих воспоминаниях: «В январе 1912 года мы встретились в Хасав-Юрте (Хасавюрт) в молитвенном доме и после пения и слов брата С. Реввы…, все мы видели, что «тайник Его силы заключается в Его пронзенных руках». (Аввак. 3:4). Собрание закончилось молитвой. Затем были прочтены имена членов, которые назначены для служения в церкви. Будем вместе работать и действовать, чтобы привести страждущие души к великому источнику благодати…»
Оставив 29 марта Хасав-Юрт, брат Григорьев с семьей переехал во Владикавказ, где встретился с братом К. А. Рейфшнейдером. Здесь он совершал служение в продолжение 52 дней, а в конце мая, по поручению Карла Александровича – председателя Кавказской конференции, отправился на Кубань, чтобы посетить там некоторые общины. По пути он заехал в хутор Ягодинцево, где жил отец его жены. «Это то самое место, где Господь осенил меня Своим светом, как некогда апостола Павла…, – вспоминал брат Григорьев. – Тут была некогда прекрасная церковь…, но сейчас братья оттуда переехали в разные части Кавказа, и осталось лишь 8 душ… Повидавшись с моим семейством и некоторыми братьями, я отправился в Кузьминку, где мы имели 2 хороших собрания 27 мая. 29 мая я отправился с братом Даценко в станицу Отрадную. Там в то время была ярмарка, и многие приехали из Кузьминки и Попутной. Был и брат Е. Гнедин, и мы имели собрание 29 мая вечером. После собрания совершили крещение. 4 души присоединились к церкви. Затем отправились в Попутную. Провели испытание кандидатов. При тихой погоде в 10 часов вечера крестили 5 душ в реке Урупе. Утром я отправился в станицу Вознесенскую, а затем в станицу Владимирскую. Везде проводили собрания. После этого я отправился в Псебай».
Затем брат Григорьев отправился в станицу Благополучие, где местное управление закрыло собрание, требуя от братьев областного разрешения. Когда брат Григорьев предоставил управу указ от 1906 года, ему возразили, что этот указ изменен циркуляром министра Внутренних Дел от 4 октября 1910 года № 9623, который требовал не менее 50 душ взрослых членов, чтобы зарегистрировать общину. В этой станице было только 20 членов, и им приказали покинуть станицу. Однако, молодые люди, приближающиеся к истине, пошли к станичному атаману и упросили его, чтобы он разрешил собрание на один вечер. Собрание провели в 12 часов ночи, а утром на следующий день Г. А. Григорьев написал атаману заявление, в котором указал адрес, где они соберутся днем. После получения этого заявления, атаман разрешил им провести 6 собраний. В первый вечер присутствовало 2 представителя из управления. Григорьев говорил слово на тему о нравственности и о вреде пьянства. После этого посетители ушли. Кроме имевшихся 20-ти членов общины, нашлось еще 38 приближающихся, которые поставили свои подписи под заявлением, и так была зарегистрирована община. 8 июня брат Григорьев отправился в Армавир и другие места, и только 14 июня возвратился во Владикавказ. (Приложение к журналу «Маслина» № 4. 1912 г. стр. 83-86).
Согласно воспоминаниям А. М. Демидова жену Г. А. Григорьева звали Фекла Ивановна. Это была трудолюбивая и заботливая хозяйка. Ведение хозяйства и уход за детьми полностью ложился на ее плечи, так как муж бы в постоянных разъездах. У них было двое или трое сыновей. К сожалению, нам не удалось выяснить судьбу детей, и когда умерла его жена. Знаем только, что когда он работал в Москве, то был женат вторично на москвичке Марии Николаевне.
17 февраля 1913 года, брат Григорьев писал Ю. Т. Бетхеру, письмо из Сочи, в котором сообщал об улучшении религиозной ситуации: «После четырех месяцев бездействия, для меня опять открылась возможность проповедовать пять дней в неделю».
Когда велось расследование по делу Саратовских руководителей Адвентистов Седьмого Дня, в отдельное дело был выделен Г. А. Григорьев. Помещаем выписку из донесения Начальника Кубанского Областного жандармского управления от 27 августа 1916 года за № 12359. «Разработкой материала, присланного Начальником Саратовского Губернского Жандармского Управления при номере 2869 от 1 июля 1916 года, выяснено, что автором письма на имя Польтрок и отчета, является вышеупомянутый мещанин города Бобринца, Херсонской губернии Григорий Андреев Григорьев, 37-ми лет, проживающий в ст. Лабинской, по роду занятий – чернорабочий. Названный Григорьев состоит старшим проповедником секты Адвентистов и пресвитером, то есть имеет право крестить и переводить в адвентисты из других вероисповеданий. Григорьев разъезжает по местностям для проповедей, библейских бесед, принимает в общину адвентистов лиц других вероисповеданий и устраивает собрания как у себя в доме, так и в местностях, которые он посещает. Вышеуказанное письмо прислано Григорьевым через А. Польтрок (кассира кассы проповедников) старшему проповеднику секты некоему Рейнке, коему он сообщает о своей деятельности с приложением отчета, посылающегося им периодически. В этих отчетах Григорьев указывает, сколько у него было проповедей, библейских бесед, других собраний, число крестившихся, принятых в общину и посещений семейств в тех местностях, куда он приезжал, причем, имена крещенных им были перечислены из ст. Владимирской и Родниковской, села Коноково и города Екатеринодара. В своих отчетах Григорьев поясняет, сколько им было получено денег от продажи книг, присланных ему главными адвентистскими проповедниками, и сколько им израсходовано денег на свои поездки. При означенной разработке выяснено, что Григорьев теперь находится в пос. Сочи, Черноморской губернии на постройке Черноморской железной дороги.
Приказом Вр. Генерал-Губернатора Кубанской области и Черноморской губернии от 14 августа 1915 года за № 92, на основании п.16 ст. 19 – правил для местностей, объявляемых стоящими на военном положении, упомянутому Григорьеву воспрещено пребывание в местностях, состоящих на военном положении или входящих в театр военных действий, как лицу вредному для государственного порядка и общественной безопасности. Основанием к сему послужило мое представление Вр. Генерал-губернатору, обоснованное на следующем: Начальником Висленского Губернского Жандармского Управления препровождено было мне конфискованное военной цензурой письмо, отправленное из ст. Лабинской, Кубанской области, за подписью Григорьева, по адресу «Г-ну Роберту Ганш, почтовый ящик 982. Рига», в каковом письме автор посылал отчет о своей деятельности в секте адвентистов. Произведенным тогда обследованием установлено, что Роберт Ганш является главным проповедником секты Адвентистов, проживающим в Риге…
Так как из этого расследования усматривалось, что Григорьев ведет обширную переписку и очень часто разъезжает по селам и станицам области в качестве проповедника секты Адвентистов, за что получает определенное жалованье из Риги; и такую деятельность Григорьева, связанную с его разъездами в местности, находящиеся в театре военных действий, в виду сношений его с лицами немецкого происхождения, можно признать подозрительной и опасной по могущим быть последствиям, то по вышеизложенному и было сделано представление Вр. Генерал-Губернатору». (РГИА, ф. 821, оп. 133, д. 209, лл. 245-246).
В конце 1916 года Г. А. Григорьев был арестован, три месяца провел в тюрьме под следствием на Кавказе. После суда был сослан в Сибирь, но по дороге освобожден по амнистии Временного Правительства.
После октябрьского переворота 1917 года Г. А. Григорьев посвятил себя работе в общинах Сибири и Юга России.
В 1924 году, после Пятого Всесоюзного съезда Григория Андреевича переводят в Орел и избирают председателем Северо-Западной конференции.
Зимой 1927 года опять встречаем Г. А. Григорьева в Сибири, уже в Алтайском крае. В отчете, помещенном в журнале «Голос Истины» за 1928 год сообщается о его активной деятельности в этой местности: «2 ноября 1927 года Г. А. Григорьев, вместе с братом Д. Бурмистровым, отправился для посещения ряда наших общин и, прежде всего, в Нижнее-Нининскую, находящуюся на расстоянии 110 км от Бийска. Прибыл в селение Аникино, а затем в Нижнее-Нининку к брату Бурмистрову.
На следующий день Г. А. Григорьев зарегистрировался в сельсовете (такой был порядок) и вечером имели собрание, где он впервые мог встретиться с сибирскими собратьями. Сначала все смотрели на него с подозрением, но уже после первого вечернего собрания мы чувствовали близость и любовь. В этом селении Г. А. Григорьев прожил 13 дней, и каждый день по вечерам проходили собрания – проповеди и беседы на разные темы.
15 ноября 1927 года Г. А. Григорьев, вместе с братом Г. Гелевым, татарином по национальности, отправился в с. Березовую, где имели вечернее собрание. Там пробыл 5 дней, ежедневно поводя по два собрания – проповеди и беседы.
Из Березовой Г. А. Григорьев выехал с братом Баландиным на хутор Юрта Пановичи, где имели ежедневно два собрания.
23 ноября Г. А. Григорьев отправился с братом Буткеевым в с. Локоть. Здесь каждый день проводили собрания утром и вечером, за исключением пятницы. В этой общине была также совершена Вечеря Господня и перевыборы служителей общины…
В с. Чесноково собрания проходили во вновь отстроенном доме собратьев Биркиных. Здесь также была совершена Вечеря Господня и перевыборы.
1 декабря 1927 года Г. А. Григорьев с некоторыми собратьями выехал в деревню Кулеки – бывший татарский аул. Здесь также имели собрания каждый день утром и вечером, совершили Вечерю Господню.
Далее Г. А. Григорьев отправился в с. Мартыново, где имеется отдельный молитвенный дом, специально для этого устроенный. Здесь была совершена Вечеря Господня и проведены перевыборы. После этого отправились в с. Коленково с братом Андреевым, где совершили перевыборы и Вечерю Господню. Отсюда Г. А. Григорьев отправился в с. Яма, пробыв там до 16 декабря. Ежедневно проходили собрания и беседы. Совершив здесь Вечерю Господню и переизбрание, он отправился на хутор Казанка, отстоящий на расстоянии 35 км.
20 декабря Г. А. Григорьев прибыл в Бийск. Здесь в квартире Григорьева собираются интересующиеся истиной и бывшие члены существовавших здесь общин, которые, не умея отличить пророка от лжепророка, приняли для своего падения «чусовщину» (ложное учение некоего Чусова). Затем с братом Кутявиным Г. А. Григорьев направился в деревню Поповнята, где имели хорошие беседы, в результате чего, 5 душ заявили о своем желании соблюдать Заповеди Божьи»
Таков сухой протокольный отчет о всего лишь двух месяцах работы неутомимого Божьего слуги.
Характерной чертой брата Григорьева была общительность. Он легко находил общий язык со всеми, и люди тянулись к нему.
Вот как характеризует Г. А. Григорьева хорошо знавший его Алексей Демидов: «Бесспорно, будучи самородком, и не получив систематического общего, и тем более, богословского образования, Григорий Андреевич, отнюдь, не был неучем. Он постоянно и много учился из общения с природой и людьми, и с доступных ему книг – и в этом преуспевал. Особо любил он и предпочитал всему Библию, которую он постоянно исследовал для себя и читал для других. При чем, как читал! Он умел читать и быстро, и внятно, и выразительно, и так, кстати, доходчиво, что люди, буквально удивлялись сему…
Григорьев проповедовал просто, исключительно четко, благоговейно прочитывая текст дважды, притом выделяя основное. Он никогда не говорил по конспекту, и укладывался с проповедью в 25-30 минут, – не больше! Если он затрагивал длинные темы, чем заинтересовывал слушателей, то прерывал свою проповедь на самом интересном месте, заостряя внимание слушающих до следующего раза.
Григорьев передавал Евангельские истины правильно, хотя, не располагал книгами Елены Уайт, однако, не отступал от Адвентистских принципов учения, что являлось результатом его личного познания и освоения Слова Божьего. В личных беседах сильное действие имели на слушающих яркие жизненные примеры.
Брат Григорьев умел молиться просто и сердечно, и так по-деловому, что чувствовалось, что такая молитва воспринимается Небом, и Небо тут же отвечает на нее.
Всем своим обликом и образом действий Григорьев напоминал деятелей, средневековых вальденцев и гугенотов, и стоит ли удивляться, что, несмотря на нелегкие времена, в его правление в Церкви сохранялись мир и единство. Определенную роль в этом играли его общительность, доступность, умение привлекать людей, ладить с ними, любить дело Божье и верить в его конечный успех.
Следует отметить, что Г. А. Григорьев был также и поэт. Около полутора десятка его стихов переложены на ноты и помещены в Псалмы Сиона. После его смерти, из всей его огромной библиотеки, у его второй жены оставался лишь отпечатанный им на пишущей машинке, сборник его стихов, в котором было собрано свыше 400 стихотворений. Мария Николаевна отдала этот сборник А.М. Демидову, который, в свою очередь, в 1979 году передал другим служителям и так, к сожалению, след его потерялся.
В 1932-1934 годах Г. А. Григорьев был избран руководителем Западно-Сибирской конференции и трудился в Новосибирске.
В феврале 1934 года, по приглашению Г. И. Лебсака, брат Григорьев переезжает в Москву, где его прописывают, он получает регистрацию служителя Московской общины и Уполномоченного ВСАСДа и остается вплоть до своей смерти, 12 марта 1952 года, на посту председателя ВСАСДа.
Перед войной Г. А. Григорьева часто вызывали на Лубянку. Однажды, дожидаясь вызова, Григорий Андреевич уснул прямо на скамейке в приемной НКВД. Когда, наконец, подошла его очередь, дежуривший офицер, разбудив его, сказал: «В этом учреждении еще не засыпал ни один посетитель. Видимо, ты крепко уверен в своем Боге…» (Воспоминания Надежды Павловны Гончар, дочери Павла Мацанова).
В военные и послевоенные голодные годы Григорий Андреевич поддерживал семьи репрессированных и погибших служителей.
С началом войны в 1941 году, когда в Москве проходила эвакуация учреждений, канцелярия ВСАСДа также переехала в город Ульяновск (по другим сведениям – в Куйбышев). Однако в августе 1942 года брат Григорьев снова вернулся в Москву, чтобы поддерживать Московскую церковь. Когда Григорьев вместе с другими религиозными руководителями был выслан из Москвы – он проживал по соседству с тогдашним главой Православной Церкви патриархом Алексием I и даже подружился с ним. Последний, когда узнал о смерти брата Григорьева в 1952 году, был справедливо смущен и обижен, что его не пригласили на похороны и даже не известили о кончине адвентистского лидера…
Эдгар Чернявский пишет в своих воспоминаниях: «Наши братья за границей ничего не знали о положении Церкви в Советском Союзе. Все связи были прерваны, но так как США вступил в союз с СССР в борьбе против фашизма, то на старый, известный им адрес почтового ящика в Москве, собратья стали писать письма, чтобы хоть что-либо узнать о судьбе Церкви. Почтовый ящик постоянно наполнялся письмами, но не было ни одного представителя-адвентиста, который мог бы заняться этой корреспонденцией. Однажды к дому брата Григорьева, где он жил после выселения из Москвы, подъехала машина. Григорьеву и его семье приказали собрать все вещи и сесть в машину. Его возвратили в Москву, выделили комнату и велели немедленно отвечать на присланную из-за границы корреспонденцию. Все это происходило в соответствующем учреждении под строгим контролем…».
Как нелегко было Григорию Андреевичу на этом посту, можно заключить из его высказывания: «Иногда хотелось умереть…».
В ноябре 1939 года, в связи с присоединением Западной Украины и Западной Белорусии и включением в 1940 году в состав СССР Прибалтики, Молдавии и Закарпатья, необходимо было присоединить к ВСАСДу адвентистов и этих мест.
А вот воспоминания Д. Нуссбаума, сотрудника Генеральной Конференции, посетившего Москву и дважды встретившегося с Г. А. Григорьевым: «То, что брат Григорьев не мог высказать словами, я прочел в его полных скорби глазах. Сколько в них было боли и горя, но он должен был молчать…».
Небольшая квартира Г. А. Григорьева в Москве, располагавшаяся по Проспекту Мира, дом 18, – служила и канцелярией ВСАСДа, и гостиницей для постоянно приезжающих и отъезжающих единоверцев. Его сердце и двери дома были широко открыты для всех, обращавшихся к нему. Простотой и искренностью светились его добрые глаза. Разговор с этим, умудренным большим жизненным и духовным опытом, служителем не подавлял личность собеседника. Наученный Христом видеть в каждом человеке дитя Божие, Григорьев, без каких-либо особых усилий со своей стороны, укреплял в общавшихся с ним людях уверенность в том, что они имеют ценность и значимость. Мария Николаевна вторая, жена брата Григорьева, всякий раз с улыбкой на лице и с радостными чувствами принимала гостей, обогревала, кормила. В основном, приезжали сестры, которые на местах в общинах замещали в служении братьев. Одна из сестер, посетившая брата Григорьева, рассказывала: «Я была свидетельницей, как к Григорьевым пришел почтальон и принес извещение на поступившие из-за рубежа Библии. «Распишитесь в получении извещения и посылайте людей за грузом», – сказал он.
Григорий Андреевич взял извещение и написал на нем: «В Библиях не нуждаемся, отправьте обратно…». – Я пыталась остановить его, – продолжала сестра, – у нас была большая нужда в Библиях… После ухода почтальона Григорьев объяснил мне, что он знает обо всех нуждах, но все равно Библии не выдали бы. А по документам значилось бы, что посылка получена… Библии же были бы изъяты и сожжены…»
Дьявол объявил Церкви духовный голод… Однако Бог не оставил Свой народ в такое тяжелое время. Когда брат Григорьев опять-таки самостоятельно учредил Совет ВСАСДа послевоенного периода с непростого согласия Совета по делам религиозных культов, то мог спокойно отой¬ти на покой. Он выполнил свое предназначение в Церкви, ведомой Богом.
28 ноября – 1 декабря 1943 года в Тегеране (Иран) состоялась Тегеранская Конференция трех руководителей союзных держав во Второй мировой войне: И. В. Сталина (СССР), Ф. Рузвельта (США) и У. Черчилля (Великобритания). В результате принятой декларации союзники обещали открыть второй фронт в Европе на условии, что в СССР будут соблюдаемы права верующих и гражданские свободы, а также, что после разгрома Германии СССР объявит войну Японии. Это дало возможность официально восстановить деятельность Московской общины.
С 1944 года официально была восстановлена деятельность общин АСД в Украине, а также в России в городах: Горький, Ростов-на-Дону, Таганрог и Ставрополь.
4 – 11 февраля 1945 года в г. Ялте проходила Крымская (Ялтинская) Конференция вышеупомянутых глав правительств трех союзных держав, на которой было принято решение о создании ООН и контрольного органа в отношении Германии. Опять был поднят вопрос о соблюдении гражданских прав и свобод в СССР. Даже было получено согласие на то, чтобы некоторые церковнослужители были приглашены в СССР из-за рубежа.
В 1943 году правительством был создан Совет по делам Русской Православной Церкви, а в 1944 году – Совет по делам религиозных культов при Совете Министров СССР, и брат Григорьев начал ходатайствовать о восстановлении ВСАСДа.
В 1945 году по окончании войны, люди возвращались домой. Хотя еще многие проповедники и служители Церкви находились в ссылках и лагерях, председатель ВСАСДа Г. А. Григорьев начал ходатайствовать перед Советом по делам религиозных культов о том, чтобы пригласить в Мос¬кву некоторых проповедников для помощи в работе. Так был приглашен в Москву из Мелитополя Ф. В. Мельник, а из Средней Азии – А. Г. Галладжев. Был сформирован первый послевоенный Административный Совет ВСАСДа. В конце 1945 года были посланы письма за подписью этих трех братьев в общины АСД на Украине, в Латвии, Эстонии, Белоруссии и в других местах. В письмах братья сообщали:
«На последнем своем заседании 21 ноября с. г. (1945) Всесоюзный Совет Адвентистов Седьмого Дня для продуктивности и планомерности работы распределил между собой функции работы следующим образом: Г. А. Григорьев – председатель ВСАСДа, А. Г. Галладжев – заместитель и секретарь, Ф. В. Мельник – кассир (казначей).
Но не легко было зарегистрировать общины в России. Так, например, Таганрогская община АСД, которая была закрыта в 1935 году, в 1945 году стала ходатайствовать о регистрации. Собирали необходимые документы, составляли списки «двадцатки». Эту обязанность взял на себя Гавриил Гадюкин, но, не окончив дела, внезапно умер. По одной из версий, он напился воды из лужи на огороде. Его работу продолжил брат Куксов, но вскоре, по необъяснимым обстоятельствам, уехал из Таганрога. Закончил эту работу В. А. Лашко. Как только сдали списки в исполком, там насторожились тем, что очень быстро получили документы и стали проверять подписи, вызывая каждого, кто подписался против своего имени в «двадцатке». Наконец, 9 сентября 1945 года община была зарегистрирована.
Община АСД в Ленинграде в 1946 году так и не была зарегистрирована, несмотря на ходатайства братьев А. Г. Галладжева, П. А. Сильмана и других. В 1955 году посещавший общину из Москвы А. И. Холодков, смог организовать покупку дома, но в регистрации было отказано под предлогом, что это район застройки.
В 1957 году в Ленинград был направлен служителем В. В. Теппоне. Он продал ранее купленный дом и приобрел строение в другом месте, оформив его на членов церкви. Начали новое ходатайство о регистрации и вместе с этим проводили регулярные собрания на новом месте. В 1959 году Советский Союз посетил президент Генеральной Конференции Р. Фигур, встретился с адвентистами Москвы и Ленинграда. Поскольку Ленинградской общине было отказано в регистрации Советом по делам религиозных культов, то ленинградцы решили обратиться с заявлением к Председателю Совета Министров СССР Н. С. Хрущеву о разрешении свободно собираться для служения в доме молитвы. После этого в октябре 1960 года решением Ленинградского Народного суда молитвенный дом был конфискован государством, а проживавшие в нем – выселены. В. В. Теппоне, который также проживал в этом доме, был снят с очереди на получение квартиры. Однако адвентисты города Ленинграда не сдавались. Только в 1971 году ими было получено разрешение собираться без регистрации. Стали собираться в предместье Ленинграда, в поселке Коломяги, в части дома, полученного по завещанию от умершей адвентистки. В 1978 году в этом молитвенном доме проповедовал президент Генеральной Конференции Роберт Пирсон и вице-президент – Альф Лоне (В. В. Теппоне. Из Истории Церкви. К. 1993, стр. стр. 230-233).
В 1947 году было направлено приглашение в Латвию братьям И. В. Олтыньшу и А. П. Мацанову на предмет работы во ВСАСДе. Олтыньшу власти не рекомендовали переезд, а брат Мацанов в 1947 году переехал в Москву. Он должен был возглавить во ВСАСДе издательство журнала. Впоследствии П. А. Мацанов стал заместителем председателя ВСАСДа.
В Москву были приглашены опытные проповедники, где ВСАСД вручил им справки «Уполномоченных от ВСАСДа» для того, чтобы возглавить работу Церкви АСД в союзных республиках: Прибалтике, Украине, Молдавии, Закавказье и Средней Азии. Так определились новые организации Церкви на уровне республиканских образований.
20 июля 1947 года пополненный новыми сотрудниками Совет ВСАСДа разослал Циркулярное письмо «Всем общинам и служителям Евангелия Союза Адвентистов Седьмого Дня СССР…», которым устанавливались положения для обслуживания общин на местах и сообщались имена старших служителей, а именно:
По Украинской ССР – брат В. Д. Яковенко и его помощник брат И. С. Бондарь;
По Латвийской ССР – брат Э. Т. Клотыньш и его помощник брат А. Я. Меднис;
По Эстонской ССР – брат А. А. Ауг и его помощник брат Бирслау (Вийрслау);
По Молдавской ССР – брат А. Ф. Парасей;
По Белорусской ССР – брат В. З. Макарчук.
Это письмо подписали братья:
Председатель ВСАСДа – Г. А. Григорьев, заместитель пред¬седателя – П. А. Мацанов, секретарь – А. Г. Галладжев; члены Совета: Ф. В. Мельник и В. Д. Яковенко.
Кроме республиканских уполномоченных ВСАСД выдал справки и некоторым областным уполномоченным ВСАСДа на Украине: С. П. Кулыжскому, А. В. Ликаренко и другим.
Регистрация общин в послевоенное время проходила лишь в течение 2-х лет. С 1947 года Советы по делам религий перестали регистрировать общины. Незарегистрированным общинам приходилось очень сложно. Они были практически отрезаны от ВСАСДа и должны были собираться неофициально, рассчитывая на милость местных властей. Так продолжалось почти 30 лет.
Незарегистрированными остались многие общины России. В Сибири вообще не существовало регистрации. Не было регистрации и в Закавказских республиках, и в Средней Азии.
Новые возможности регистрировать общины наступили только в 1975 году после подписания Заключительного Акта Совещания по безопасности и сотруд¬ичеству в Европе, подписанному 1.08.1975 года в Хельсинки руководителями 33-х Европейских государств, США и Канады. В 10-ти принципах, определяющих нормы взаимоотношений и сотрудничества, был и пункт: «Уважение прав человека и основных свобод, выполнение Международных обязательств». Этим документом была принята следующая гарантия: «Уважать права человека и основные свободы, включая свободу мысли, совести, религии и убеждений для всех, без различия расы, пола, языка и религии…». Государства-участники обязывались признавать и уважать свободу личности, исповедовать единолично или совместно с другими религию или веру, действуя согласно собственной совести (Извлечение из «Заключительного Акта»).
Несмотря на то, что Г. А. Григорьев занял пост председателя ВСАСДа временно, как исполняющий обязанности, которому официально избранный на съезде Г. И. Лебсак передал полномочия ВСАСДа, о чем в архивах Церкви АСД остался соответствующий документ, никто в те годы не выдвигал никаких возражений по этому вопросу. Брат Г. А. Григорьев был признан адвентистским народом и служителями законным руководителем Церкви АСД в СССР.
12 марта 1952 года в возрасте 74 лет Г. А. Григорьев, после тяжелой болезни – гангрены обеих ног – скончался. Перед своей смертью он собрал в своей комнате Совет, где завещал трудиться в единстве, памятуя, что в этом сила Церкви.
Съехавшиеся на похороны Г. А. Григорьева республиканские и областные руководители Церкви, а также члены Совета ВСАСДа провели не только траурное собрание, но и Внеочередной Пленум ВСАСДа, на котором обязанности председателя Всесоюзного Совета были возложены на брата Павла Мацанова.
