Стремимся показывать сыновьям преимущества христианской семьи

Пастор Алексей Исаков шестого апреля крестил в Днепропетровске тещу Валентину Сергеевну, годом раньше в Кривом Роге – младшего сына Никиту, а в 2009-м присутствовал в Киеве на крещении старшего сына Артема. Тенденция, однако! В интервью газете «Путь» Алексей Викторович рассказал, что предшествовало этим духовным победам в его семье.

– Мы с супругой всегда молились и хотели, чтобы сыновья разделили наши убеждения. Никогда их напрямую не подталкивали, но ребята всегда помогали нам в служении и особенно активно, когда мы евангельские программы проводили. И когда повзрослел Артем, то осознанно пришел к решению креститься. Это была встреча детей пасторов. Всех крестил тогда президент Украинского униона Владимир Крупский. Я стоял там рядом с его мамой и благословлял сына в этом действии.

Для нас с ней это был невероятно радостный момент! Тем более что в тот год мы молились: «Господи, пошли человека и кроме приходящих к Тебе на наших библейских встречах». Каждый год стараемся хотя бы небольшую программу провести. А тогда просили, чтобы и лично найти человека, и не думали, что он живет в нашем доме.

Время прошло. Есть пример старшего сына. Младший тоже, похоже, начал задумываться. Заговаривать мы стали с ним, что важно в общине изучить основные адвентистские доктрины, пройти серьезную подготовку. И в прошлом году уже я крестил Никиту.

Мы с Ирой крестились в 1992 году после харьковской программы Джеймса Гилли. С тех пор каждое утро и вечер молились о родителях, о близких родственниках. Мама моя и сестра родная приняли крещение раньше. Отец мой – не член церкви. И Ирины родители тоже не были адвентистами.

В прошлом году Валентина Сергеевна поехала на огород, где у нее из-за высокого давления открылось кровотечение из носа. Обычными средствами кровь не останавливалась. До города двадцать километров. Мы сорвались, привезли ее, вызвали «скорую». Вроде полегчало, кровотечение прекратилось. Мы домой. Только доехали, опять звонок – давление в другую сторону, снова плохо.

И мысль: «по горячему» предложить родителям поехать в адвентистский санаторий «Гармония» под Новомосковском. А тогда, в мае, он как раз открывался. Стали их убеждать, что у нас безмедикаментозное лечение, водные процедуры и т. д. Говорим, найдем уже средства, поезжайте и полечи?тесь, всё ж лучше будет. Под влиянием этого случая они и согласились.

Поехали Ирины родители и мои, в одну смену. Сотрудников санатория мы просили: «Наконец наши родители согласились. Вы уж послужите им». И мы раз проведали их где-то в серединке десяти дней, а потом уже когда забирали оттуда. Смеялись еще, что как в детстве в пионерлагере родители нас проведывали, так теперь мы их.

Им там очень нравилось. Братское общение теплое, Слово Божие они слышали. Хорошо проповедовал пастор Александр Мещеряков. В итоге на обратном пути теща говорит: «А я решила по субботам уроки детям не давать». Она учитель английского, и на дому у себя практически ежедневно занималась с учениками. Уже на пенсии, но по доброй памяти детям помогает.

«Еще, – добавляет, – в субботу хочу ходить в церковь». Мы ушам не верим. Неужели? Столько времени прошло. Конечно, еще в начале 1990-х родители держали свинюшек, но после нашей проповеди о чистой пище отказались – по сей день.

Подозреваю, что тогдашняя проповедь была немножко «не с того конца». Мы не о том начали слишком много рассказывать, даже я больше. Потом было затишье, и мы уже перестали что-то говорить, а больше молились. И вот они попали в санаторий, под влияние наших братьев и сестер, Слова Божьего. Потом отец сказал: «Я впредь курить не буду».

Мама ходила в 13-ю общину в Днепропетровске, познакомили ее с собратьями. Она регулярно посещала собрания. Отец действительно бросил курить, по сей день. Она уже стала заговаривать о крещении, изучала доктрины, читала Слово Божье.

И когда мы узнали дату крещения, нам хотелось поддержать маму, побыть с ней. Это особый такой момент. В санатории «Гармония» в это время шла Полевая школа для пасторов Восточной конференции, и на субботу мы остались в Днепропетровске. Когда братья узнали, что мы здесь и теща принимает крещение, то предложили мне крестить и ее, и всех подготовленных к этому библейскому обряду.

У меня машина была неисправна. Аккумулятор вроде бы цел, но если ее толкнуть, то заводится всегда, а со стартера – через раз. Потом я узнал, что «виновата» была клемма. Когда мы после крещения завезли маму домой и собирались уезжать, то мама уже не выходила из дому, а только отец, провести. Я попробовал завестись – не заводится. «Что будем делать? Давайте помолимся». И отец тоже стал для молитвы. Потом я попробовал завестись. С первого раза ничего, но со второго раза завелась. И для отца это был явный опыт: мы помолились, и машина завелась.

Насчет вопроса, «как можно приобрести для Бога близких и родных», впечатление оставила история из моей евангельской программы 2007 года в городе Маджунга на африканском острове Мадагаскар. Там человек свидетельствовал о своей радости в том, что его жена принимает крещение среди прочих 125 человек. Не то десять, не то двенадцать детей они воспитали. Говорит: «Мы сорок лет с ней живем. Сорок лет я молился о том, чтобы жена моя приняла крещение, прося: «Господи, измени ее». Но в начале этого года я начал молиться: «Господи, измени меня». И сегодня – победа!»

Меня это очень впечатлило, потому что легко молиться о том, чтобы другие менялись. Но, наверное, Господь хочет, чтобы мы больше менялись, а тогда и кто-то вокруг нас тоже будет меняться. Это и есть основной «секрет».

Каждый год я старался провести евангельскую программу, начиная с 1993 года, когда в г. Чугуеве Харьковской области на первой моей евангельской программе, по-моему, 36 человек приняло крещение. И каждый год: когда-то больше, когда меньше.

Что касается детей, у нас всегда был принцип: если им что-то нельзя, то нужно показать, что же можно. Мы в свое время выросли в неверующих семьях и знаем о влиянии улицы. Знаем жизнь без Бога, знаем и с Богом. Поэтому всегда стремились показывать сыновьям преимущества христианской семьи, чтобы им было с чем сравнить. Их сегодняшнее поведение – это оценка служения матери, отца, общины. Всегда, мне кажется, к нам и молодежь приходила, и домашние собрания проходили, и ребята во всём участвовали. Когда есть жизнь, движение, это оценивается. Во Христе жизнь должна быть с избытком.

С первых недель мы в коляске брали их на служения. Ребенок может бодрствовать, может спать (тогда и мама что-то услышит). С самых первых дней. Когда и Никита родился, сестры из общины помогали, чтобы Ира участвовала в служении. Это на людях. А дома – только они первые слова начали говорить, уже мы учили ручки складывать и перед тем, как кушать, они еще не могли молиться, но говорили: «Ам…» И пойми, что это? «Аминь» или «кушать»? Но ручки сложил, «Ам» – значит, помолился, можно кормить.

Самое трудное в христианском воспитании – признавать, где родитель не прав, просить у детей прощения. Важно помнить, что и родители могут ошибаться, что-то делать неверно. Мы старались дружить. Это опять-таки из разряда борьбы со своим «Я», а не с другими моментами.

Наши родители адвентизму никогда не противились. Мы жили самостоятельно с первых дней детей. Бабушки, дедушки были дорогими гостями. Но гости максимум два-три дня, а дальше сами. Это особое преимущество, когда семья живет отдельно, сама переживает трудности, тяготы, радости. Ну а родители – это самые дорогие и желанные гости, но все-таки то родительская семья, а это наша.

Запись Максима Балаклицкого