Ценность Лаодикийской церкви

Позвольте тему о Лаодикийской церкви начать с примера:

Книга Томаса Харди «Мэр Кастербриджа» начинается с рассказа о необычном аукционе. Рассказ этот основан на реальном происшествии. Однажды на деревенской ярмарке молодой муж, основательно перебрав рома, выставил на аукцион свою жену. Ее купил моряк. Сколько, вы думаете, он за нее заплатил? Пять гиней.

В страшные времена рабства мужчин и женщин продавали с аукциона тому, кто предлагал самую высокую цену. Когда рабство было отменено во всех Британских колониях, освобожденные рабы пели: «Я больше не буду стоять на аукционе!» По условиям закона об отмене рабства (1833) британское правительство заплатило владельцам плантаций миллионы фунтов стерлингов, чтобы выкупить рабов. Когда общую выплаченную сумму разделили на число освобожденных рабов, получилось, что правительство выплатило по 37 фунтов стерлингов за каждого раба. Такой была средняя рыночная цена раба в 1833 году.

Сколько же стоит душа одного лаодикийца? А если выкупить сразу оптом всю лаодикийскую церковь? Тогда надо помножить цену одного на количество всех лаодикийцев.

Представьте себе, вот начинается аукцион: «И Ангелу Лаодикийской церкви напиши: так говорит Аминь, свидетель верный и истинный, начало создания Божия: знаю твои дела…».

На первый взгляд, кажется, что Покупатель или Искупитель просто сбивает цену. «Товар», живой товар, состоящий из душ человеческих, — Он выставляет в самом неприглядном свете: «Ты ни холоден, ни горяч». Как выразился один человек: «Да, эта церковь – ни рыба, ни мясо, ни Богу, ни сатане».

Да, но не торопитесь, Покупатель не сбивает цену. На счет в банке Он положил уже давно весьма приличную сумму — целое состояние, все-все, что Он имел. Он здесь констатирует факт, и от факта лаодикийцу не уйти: «Знаю твои дела: ты ни холоден, ни горяч».

Но что мы слышим дальше из уст Того, Кто есть Аминь, свидетель верный и истинный? На то Он и свидетель верный, чтобы дать самую объективную оценку состояния лаодикийской церкви.

Кто-то пытается отмежеваться от этой «тепленькой» церкви. В его устах звучит она как-то от третьего лица: «Это она, мол, такая блудница. Ну, а меня это не касается, я уже гораздо выше этого состояния».

Чем-то все это напоминает фарисея, который молился в храме; и вместо того, чтобы бить себя в грудь, — весь он был напыщен, взгляд надменный, и строгий жест его указательного пальца был направлен в сторону мытаря: «Благодарю Тебя, Господи, что я не такой, как этот мытарь».

А вот еще один пример:

Ближний Восток. Невольничий рынок. На продажу выставлены проститутки. Околачивающиеся вокруг пьяные краснолицые мужчины отпускают грубые шуточки. Вначале продают молодых красивых женщин. Затем идут те, кого жизнь уже успела изрядно потрепать. И, наконец, непроданной остается лишь одна несчастная. У нее изнуренный и потасканный вид — следы беспутно прожитых лет. Когда-то она была в цене. Теперь же ее не желает никто. Гомерь смотрит вокруг с безразличием. О чем она думала? Она уже, вероятно, не могла даже плакать.

Когда-то у нее был муж, хороший, добрый человек. Это был пророк Божий, Осия. С самого начала она была ему неверна. И Осии приходилось жить со своей женой, зная о ее неверности. Она ушла из дому. Осии пришлось заменить мать троим детям, двое из которых, возможно, были не его.

Вдали от дома Гомерь окончательно опустилась и, в конце концов, потеряла даже свободу. Она, что называется, переходила из рук в руки. И, наконец, все от нее отвернулись. Ее выставили на продажу. И именно там, где все знали ее историю. И никто не желал покупать ее. Но подождите. Взгляд Гомери задержался на смутно знакомой фигуре человека, проталкивавшегося сквозь толпу. Что он кричит?

«Я возьму ее! Сколько? …», — вскричал Осия. (Тогда стоимость рабыни составляла тридцать сребреников.)

«Здесь особый случай! … Распродажа! …За полцены! … — громким возгласом объявил аукционер, — Пятнадцать сребреников и полтора хомера ячменя! Самая низкая цена!».

Так Гомерь оказалась выкупленной собственным мужем. Вы бы так поступили? Я задаю вопрос и себе: «Я бы так поступил»?

Сколько же стоит душа одного лаодикийца? Да стоит ли вообще она еще что-то?

«О, если бы ты был холоден, или горяч»!

Ну, и что? Только тогда ее можно искупить?

Может Покупателю стоит подождать, когда она либо согреется, либо хорошенько остынет?!

Опытные спасатели тонущих в воде, дают хороший совет: «Не торопитесь спасать утопленника, пока он еще может вас схватить. Он и сам потонет и вас ко дну потащит и не даст вам возможности спасти его. Только тогда, когда он хорошенько нахлебается воды, и уже чуть-чуть остынет его пыл хвататься за соломинку, вот тогда спешите его спасать, он вам уже ничем не помешает».

Да, порой наша холодность бьет в набат в нашем сердце гораздо усердней, чем когда нам тепленько и уютно, и мы довольны своим состоянием, и нам кажется, что: кто-кто, но только не я. Помните Петра. Он что-то о себе мыслил, он был очень высокого о себе мнения, ему как раз, так и казалось, что быстрей кто-кто падет, кто-то отречется, но только не он. Но вот пропел петух…

И вот тогда, ощутив всю низость своего падения, он покаялся; и покаявшись, о, это был уже совсем другой Петр. Он мог теперь и сам призывать: «Покайтесь, обратитесь и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа!».

Знаем ли мы до конца характер Бога? Вполне ли можем познать глубину Его любви?

На протяжении, по меньшей мере, семидесяти лет Осия пророчествовал в Северном царстве. Это был мрачный век отступничества Израиля. Поэтому пророчества Осии не находили отклика у людей. На своем горьком опыте познал он, как тяжело было Богу любить — и не встречать ответа.

Осия развил в себе незаурядное умение увещевать людей. Острее, чем кто бы то ни был, он понимал любящее, израненное сердце Бога. Он понимал, как страдал Бог, когда народ Его грешил. Израиль, в котором самым многочисленным было колено Ефремово, вел себя как блудница. И все же Бог любил его. «Как поступлю с тобой, Ефрем? Как предам тебя, Израиль?» (Ос.11:8).

Бог ненавидит грех, потому что грех убивает любовь, он угнетает, обезображивает, разрушает, убивает, наконец, самого человека. Но Бог любит грешника и указывает ему на дверь надежды на Евангелие. Пробиваясь через руины разрушенных грехом жизней, Бог взывает к людям: «Да не будет этого с вами, все проходящие путем! взгляните и посмотрите, есть ли болезнь, как моя болезнь?» (Плач Иер. 1:12).

И вот перед нами Осия и трое его детей. Многие годы он не видел Гомери. Трудно не согласиться с тем, что ему пора уже отказаться от нее. Но Бог так не считает. Он вмешался в жизнь Осии: «Иди к Гомери. Выкупи ее. Прими ее в свой дом. Люби ее, как Господь любит Свой народ».

Бог любит, невзирая на грех. Он обращается к грешнику, чтобы выкупить его, восстановить, обновить, возродить. Он как бы сказал Осии: «Иди и делай так, как делаю Я».

Осия пришел на рынок. Представьте себе состояние Гомери, когда он ее нашел. Сколько заплатил он за нее? «Здесь особый случай. За полцены!

И что дальше? Ответом на этот вопрос являются все пророчества о Мессии и исполнение этих пророчеств.

Вот строки, которые волнуют, тревожат и звучат нотой победы: «Радуйтесь со мной! Я нашел заблудшую овцу!» Она вновь дома!

Кульминация любви Божией прозвучала с уст Иоанна: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Иоан.3:16).

Если мы в свете этого текста взглянем на весть к Лаодикии, то наше представление о свидетеле верном в корне изменится. Он не ждет, пока мы станем хорошими, чтобы только потом нас выкупить. Если бы Осия ждал, пока его жена станет на верный жизненный путь, — он этого вряд ли дождался бы. Он ее выкупает такой, какая она есть, — никому не нужная, всеми отверженная.

Да, свидетель верный и истинный констатирует: «Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих».

Это что: Угроза? Ультиматум? Запугивание? Констатация того, что Мне уже тошнит от тебя, от твоего теплого равнодушного состояния, и Я тебя вот-вот изрыгну? Кстати, это грубое, богословски неграмотное, не контекстуальное толкование имеет сегодня место в адвентистских кругах.

Может нам так иногда и кажется, что Христос готов нас извергнуть, и мы в недоумении, в непонимании. Но вот мы подходим к Голгофе и видим Того, Кто висит на кресте за нас, и нам сразу все предстает совершенно в другом свете.

Мы видим Свидетеля Верного со всеми дарами, с которыми Он пришел к нам, к Лаодикии, как к больному приходят посетители в больницу и приносят ему свежие фрукты, сок, орехи. — На… ешь… только выздоравливай быстрей, а то ты не скоро поправишься, если эти дары не примешь, и не будешь хорошо питаться витаминами.

Все, что может нам предложить наш Посетитель, пришедший к нам, к лаодикийцам в лазарет, — Он предложил.

Он принес нам золото, огнем очищенное; но мы заявляем: «Нет, спасибо, у меня все есть, я богат, я уже достаточно разбогател и у меня есть свои приоритеты в жизни».

Он предлагает нам белые одежды, но мы возражаем: «Нет, я одет прилично, мой гардероб достаточно богат, и ассортимент одежды у меня велик»!

Но Он продолжает взывать к нам слепцам: «Вот тебе мазь, помажь глаза свои, чтобы тебе увидеть, что все твое богатство съедят кроты и мыши, а одежду твою моль источит. Все, чем ты хвалишься, — бренно, это побрякушки. Вам единственно, что нужно, — так это одежда Моей праведности. А чтобы ее приобрести; — надо заплатить. Я просто так не разбрасываю одежду псам на попрание. Ее ты должен оценить и заплатить за нее. А плата у тебя есть, это, конечно, не деньги, на которые сегодня полагается человек, нет, плата за одежду,- это покаяние в грехах и искреннее желание оставить их. Это самое ценное в очах Моих. Этой цены достаточно, чтобы купить белую одежду Моей праведности».

А чем же в таком случае является выражение Свидетеля верного и истинного: «Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих»? Если это не шантаж, не ультиматум, не угроза, то, что это?

Это серьезное предупреждение. Бог совершенно все сделал для нашего спасения, для спасения Лаодикии от ее теплого состояния. Всё достояние, все одеяния, все лекарства. Причин у нас не будет как-то оправдаться. Скоро суд начнется над живыми. Если эти дары мы не примем, то, что будет с нами? — «Извергну тебя из уст Моих». И это не угроза, а предупреждение. Если мы не покаемся в своих грехах, продолжим считать себя богатыми и не имеющими ни в чем нужды, то на суде мы окажемся нищими, нагими, несчастными, жалкими, слепыми.

Цель Божия — не извергнуть нас, а «Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю. Итак, будь ревностен и покайся». Когда настанет час нашего суда, Он хочет за нас ходатайствовать, но мы можем оказаться по нашей же вине в таком состоянии, когда Он просто не сможет за нас ходатайствовать, Он извергнет нас из уст Своих, Он просто не будет за нас ходатайствовать, мы просто на суде не будем на Его устах.

Евангелие сияет в Осии. Но полного своего блеска оно достигает во Христе.

Я представляю себе другой аукцион. Но на этот раз не в полдень на рынке, а темной ночью в Гефсиманском саду:

«Взгляните на Христа, размышляющего над ценой, которую нужно уплатить за человеческую душу. Страдая, Он припадает к земле, как бы желая уменьшить пропасть, отделяющую Его от Бога. Ночная роса холодит Его распростертое тело, но Он не чувствует этого. Из Его бледных уст вырывается горестный вопль: “Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия”. Но даже теперь Он добавляет: “Впрочем, не как Я хочу, но как Ты”» (Ж.В.687).

Кровавый пот выступил на лице Иисуса, когда Он прижался к холодной сухой земле. Все грехи мира сокрушающей тяжестью давили на Его плечи, не давая Ему дышать. Непередаваемое чувство ужаса разделения со Своим Отцом. Горечь и боль предательства со стороны друга — быть преданным за тридцать сребреников, за рыночную стоимость раба. И ученики Его бежали.

Иисус начал реально ощущать приближение смерти за каждого из нас. В душе Его разыгрывается титаническая борьба. Прильнув к сухой земле, Он сказал: «Отче, да минует Меня чаша сия». Но то, что произошло в Гефсиманском саду, не было неизбежным. Исход аукциона был предсказан, но не предопределен. Может быть, Он сотрет кровавый пот со лба и уйдет, оставив человечество, включая нас с вами, на погибель в той бездне, в которую мы попали по собственной вине? «Однако… да будет воля Твоя».

Когда священники и книжники, и храмовая стража с горящими факелами, которые не могли развеять жуткую, неестественную тьму, вошли в Гефсиманский сад, торг закончился.

Цена была заплачена на следующий день на Лобном месте.

Агония и смерть: ужасная, мучительная, позорная. Издевательские крики толпы. Угрожающие, неприязненные голоса. Лица, искаженные ненавистью и презрением. Квадратные римские гвозди, вбитые в запястья и щиколотки. Терновый венец на Его голове. Вся вселяющая ужас процедура истязаний и казни — дикая сцена, разворачивающаяся на специально выделенном для этого месте.

Он оплачивал цену души.

Стоимость души, цена, заплаченная за ее спасение — это Голгофа.

Голгофа — дверь надежды. И для этого Он Тот, Который заявил? «Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю. Итак, будь ревностен и покайся»!

Руки Его пронзили за все злое, что сделали наши руки. Ноги Его пригвоздили к кресту за те неверные пути, которыми ступали мы. Чело Его было изранено шипами за те греховные мысли, которые роились в наших умах. Бок Его пробит копьем, чтобы раз и навсегда доказать, что путь к сердцу Божьему широко открыт.

Странная сделка: Его праведность в обмен на наши грехи; и все это становится возможным по великой благодати Божьей — через веру, дарованную Им.

Странная сделка, но она составляет суть, душу и центр христианского Евангелия. Цена за нашу душу была заплачена на Голгофе. И эта цена, заплаченная за нас, позволяет нам заглянуть в глубину сердца Божьего.

Наш ответ?

Неужели и дальше я буду позорить своим поведением моего лучшего Друга, Господа и Искупителя? Неужели и дальше я буду поддерживать отношения с миром зла? Могу ли я позволить, чтобы грех продолжал определять мой жизненный путь?

Нет, для меня больше не будет аукциона. Ибо за меня уже заплачено. И какая цена!

Блудный сын увидел надежду. Гомерь тоже. Есть надежда и у Лаодикийской церкви, а значит, есть надежда у вас и у меня.

Дверь надежды распахнулась для нас на Голгофе. Отныне крест является дверью из смерти в жизнь.

«Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною».

Какова сила благодати!

Церковь нуждается сейчас в великом возрождении. Возрождение — это потребность в Святом Духе. А Святой Дух придет во всей Своей полноте, когда Церковь снова начнет проповедовать Евангелие благодати. Таким образом, грядущее возрождение заключается в пробуждении благодати.

Евангелие, проповеданное Павлом и первыми апостолами, было Евангелием спасения по благодати только через веру в Иисуса Христа. Все, что законно принадлежит Христу (включая спасение и вечную жизнь), становится нашим — как только мы Его принимаем.

Вот это и есть Благая весть! И все это стало возможным через благодать.

Евангелие призывает нас признать наше духовное банкротство и принять благодать как бесплатный дар Божий. Благодатью мы получаем оправдание. А что такое оправдание? Это акт Бога, которым Он объявляет праведным уверовавшего грешника и принимает вновь его к Себе, будто и не было разделения. Вы помните блудного сына?

Никто не обладает иммунитетом против такой болезни, как грех. Благая весть Евангелия заключается в том, что Иисус принес Себя как совершенную жертву вместо нас, заплатив за наши грехи раз и навсегда. Ему это стоило жизни. В результате Бог предоставляет бесплатный дар спасения всем уверовавшим в Его Сына. Как только мы признаем тот факт, что у нас нет ничего, чтобы произвести впечатление на Бога, мы готовы принять Его бесплатный дар.

Благодать, это единственный пароль, отворяющий дверь на небеса.

Воспримем, возлюбленные Господом, истину о благодати!

Пробудимся для благодати! И Бог дарует нам силы для того, чтобы отказаться, отвернуться от нашего теплого состояния для возрастания в благодати! Это пробуждение благодати даст возможность Церкви завершить порученное ей дело Евангелия, и вот тогда придет Христос. И тогда слова Свидетеля Верного: «Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем, как и Я победил и сел с Отцом Моим на престоле Его» — будут нашими.

Вы хотите этого? Я тоже хочу. Да благословит нас в этом Бог.

Пастор Александр Серков