Александр Болотников: «Моя задача — помочь людям стать учениками Иисуса»

В свете предстоящего визита Александра Болотникова в Киев он рассказывает, что такое настоящее ученичество, как сохранить людей в церкви и делится особенностями своего многопланового служения. А. Болотников — магистр богословия, доктор философии, пастор и евангелист, директор научно-исследовательского центра «Шалом».

В предыдущий раз Вы проводили библейскую программу в Киеве в 2001 году и организовали еврейскую адвентистскую общину, которая там существует и сейчас. Каковы Ваши ожидания от библейской программы 2016 года с учетом того, что подобные мероприятия в Украине ко крещениям практически не приводят?

В своей работе я делаю акцент на развитие практики ученичества. Я продолжаю проводить программы в разных точках земного шара, но при этом использую особый подход, о котором хотел бы рассказать. В  Синодальном переводе в 28-й главе Евангелия от Матфея написано: «Идите и научите все народы, крестя их во имя Отца, Сына и Святого Духа». Слово «научите» часто упоминается нами вскользь и до конца не понимается. Обратимся к греческому оригиналу и увидим серьёзные требования: «Идите и делайте себе учеников, а потом крестите».

А что такое «ученичество»? В христианстве как таковом понятия «ученичество» нет. Христианские практики написали много трудов, но до конца никто не разобрался, что такое «ученичество». В Новом Завете, в Евангелиях, к Иисусу постоянно обращались: «Рабби, рабби…» Он взял Себе в ученичество группу людей на три года. И Он не просто взял их, крестил, а потом отправил: они три года ходили с Ним. А до этого они тоже были учениками, у них был другой рабби. Это был двоюродный брат Иисуса — Иоанн, сын Захарии, священник.

Я размышляю о том, как мы должны сегодня, в этой благоприятной обстановке в Украине, взращивать церковь? Я хочу с помощью этой программы научить людей быть учениками Христа. Это моя цель. Я очень надеюсь, что на эту программу придут люди, которые заинтересуются темой.

Я думаю и о том, чт? церковь им предложит дальше, как будет заботиться о них. Ведь для того, чтобы человека вести к заключению завета с Господом, евангелиста на сцене мало. Человеку важно приобрести в церкви семью, и я надеюсь, что наши читатели, члены церкви, поймут это. С 90-х годов изменилось многое, и сегодня, в 2016-м, важно участие церкви на личном уровне.

Я это говорю не как теоретический преподаватель, сидящий в библиотеке, а как пастор-евангелист, практик. Я постоянно езжу по разным странам и городам, у меня есть своя община в Орегоне. Я знаю, насколько трудно привести американца ко Христу. И я очень рад, что мою стратегию поддержала местная конференция.

В чем заключается эта стратегия?

Что мы делаем: мы проводим программу, приводим людей, начинаем общаться с ними. Наша цель — привести их на богослужение. А когда привели на богослужение — что они дальше будут делать? Просто сидеть и слушать из субботы в субботу? Это тоже не пойдёт, ведь надо людей как-то вовлекать. Это в чем-то новая концепция, ведь, согласно Церковному руководству, для того чтобы человек совершал какое-то служение, он должен быть членом церкви.

И вот тут я пошёл в конференцию, в совет в конференции, и сказал: «Братья, у меня такая программа, давайте попробуем. Ко мне приходят люди с определённым христианским опытом, но которые ещё не до конца понимают наши адвентистские доктрины. Я не могу за короткое время их научить, мне нужен как минимум год. Но если я этих людей не задействую, они уйдут. Разрешите». Комитет посидел, выслушал меня и, слава Богу, проголосовал. Теперь мы работаем по такой программе: на определённых служениях у нас задействованы неадвентисты, и это работает. По крайней мере, 90% неадвентистов, которых я задействовал в различных служениях на протяжении двух последних лет существования нашей небольшой общины, уже стали адвентистами.

Вы вовлекаете людей в служение до крещения?

Да, в определённые служения. Я не спешу крестить людей, я спешу их сделать учениками. Я хочу, чтобы они заинтересовались и продолжали посещать церковь. Невозможно сделать человека адвентистом за 30 дней. У нас серьёзное, важное учение, которое нужно преподавать человеку постепенно. Нужно время.

Я сейчас смотрю интересные программы, которые делают в Москве, по воспоминаниям старых адвентистов о том, как раньше организовывались первые общины, как это делалось. Во-первых, первые адвентистские общины организовывались в сёлах. У жителей села был определённый режим: люди работали с весны до осени, а потом всю зиму у них была масса времени для того, чтобы изучать Слово Божье (у них не было телевизора и других развлечений). За зиму в тех условиях конца XIX — начала XX века можно было многому научить людей.

Но сейчас мы работаем в городах. Люди живут в совершенно другом режиме, а мы пытаемся использовать методы, которыми пользовались наши прапрадеды XIX века. Вот это наша проблема. В Америке точно такая же ситуация: церкви очень трудно перестроиться на современные условия.

Я заинтересован, чтобы работающий, нормальный человек мог узнать о Боге. Здесь нужны определенные методы. Я думаю, что при правильном, квалифицированном подходе у нас эксперимент получился. И не только у нас. Например, в Миннеаполисе (Миннесота) сейчас приняла крещение женщина, которая ходила в церковь года два, и ее вовлекали в служения. Это тоже адвентистская еврейская община «Шалом». Пастор Валерий Ручко сообщил, что эта женщина приняла крещение, и этому предшествовал долгий процесс. Я два года периодически посещаю эту общину. И вот эта женщина задала мне один вопрос, потом другой, в общем, она приняла крещение. И у нас это постоянные опыты. То есть люди постепенно «сживаются» с церковью.

Поэтому моя задача — помочь привлечь людей, чтобы они захотели быть учениками. И если дальше развития не происходит, то мой приезд будет «холостым выстрелом».

Дайте, пожалуйста, определение «ученичества», как Вы его понимаете.

Ученичество — это процесс постоянного образования в Священном Писании. Библейское ученичество было основано священником, книжником Ездрой. И это был образовательный процесс, с помощью которого Ездра вовлекал людей несвященнического рода. Это уникальная вещь, потому что в Торе не было концепции ученичества.

В Торе говорится о том, как священник, левит приходит, рассказывает по городам и весям о Торе. Всё, никакого ученичества. А вот Ездра начинает его вводить после вавилонского пленения, после того, как еврейский народ увидел проблему со священничеством. Потому что основная проблема священничества заключалась в том, что ты родился в этом. Хочешь — не хочешь, нравится — не нравится, — ты родился, у тебя нет выбора. Ты идёшь по стопам отца, Бог тебя на то поставил, твоё колено. Очень часто так получалось, что попадали в священники абсолютно некомпетентные люди. Это стало меняться после вавилонского пленения. Язычество, уход Израиля в идолопоклонство было следствием провала священнической системы.

Ездра допустил к изучению Писания людей без рода, без племени, так запустился этот процесс. Ездра был практически первым раввином. И дальше существовал этот принцип: каждый человек, который был учёным в Священном Писании, собирал себе учеников, образовывались школы.

Прототипом таких школ в Библии, в Танахе, были пророческие школы. Их основывали пророки. А здесь даже не пророк, здесь это перешло в образование в области Библии на постоянной основе. Соответственно, мы серьёзно изучаем Священное Писание на постоянной основе, а не только на каких-то разовых мероприятиях, где зачастую используется одна и та же модель программ. Вот это то, что является ученичеством. И крещение — это этап, который приходит в процессе ученичества.

У некоторых, к сожалению, сложился стереотип: «Зачем нам нужно изучать богословие? Нам нужна практика». А какая практика без Библии? Как, не зная Библию, начинать что-то воплощать в практику? Практика, конечно, нужна. Вот как раз это крещение, заключение завета с Богом, и есть результатом того, что человеку что-то, наконец, западает в разум и в сердце. Но чтобы запало, нужен постоянный процесс обучения — ученичество.

Чем занимался пастор Болотников эти 15 лет? Что произошло в его жизни?

Я получал образование в Америке: учился в двух учебных заведениях. Я получил докторскую степень в области иудаики и истории библейской интерпретации. Я не очень быстро закончил свою докторскую диссертацию, потому что всё оставшееся время занимался именно служением в Центре «Шалом». Также я совмещал с этим евангельскую деятельность, радио- и телевизионную деятельность, образовательную деятельность.

Сегодня у нас в Центре «Шалом» действует магистерская программа, уникальная магистерская программа при сотрудничестве с Заокской духовной академией. Это программа «Магистр миссиологии» со специализацией в иудейско-христианских отношениях.

Моё еврейское служение в Америке тоже получает серьёзную поддержку с постсоветского пространства. Бог помогает нам основывать на территории Америки разные общины, и не только еврейские. Была основана русскоязычная община в Чикаго, я был пастором русской общины в Нью-Йорке, была основана в Нью-Йорке еврейская община.

Сейчас я нахожусь в Орегонской конференции, непосредственно в городе Ванкувере, штат Вашингтон. Я руковожу общиной «Бейт шалом балевав», что в переводе «Дом мира в сердце». В данный момент мы проводим евангельскую программу. Кстати говоря, сейчас Дни трепета, и у нас всегда весной, на Песах, и осенью, в Дни трепета, проводятся евангельские программы.

Вы открыли свой канал в Youtube, ведете англоязычную общину и выступаете с переводом перед немецкоязычными слушателями. Чем отличается западная и русскоязычная аудитории Ваших лекций? Чем отличается Ваша подача информации в этих случаях?

У меня совершенно разные подходы к англоязычной и к русскоязычной аудиториям, немного отличается подход к немецкоязычной аудитории. Но здесь я выступаю с переводом, у меня англоязычная, русскоязычная и украиноязычная аудитории.

Конечно же, через канал «Надежда», через канал «Надія», через «Три ангела» мы сделали несколько сотен программ, документальных фильмов. Вот сейчас программа «Тайны древних пророков» идет по каналу «Надежда» и по каналу «Надія». Они выкладываются в Youtube. Это большая аудитория.

На английскую аудиторию я работаю немножко по-другому. Мы сделали серию программ «Back to Our Roots» («К нашим корням»). Я её сделал не один, вместе с моими помощниками: Алексом Шаcлером и Рейчел Хайман. Есть записи моих лекций.

У нас есть английский вэб-сайт, на котором выкладываются записи всех наших программ. Разница заключается в том, что для англоязычной аудитории мне нужен кто-то из коренных жителей, как «мостик», иначе трудно выйти на американскую аудиторию с сильным русским акцентом. Такой вот интересный парень, непонятно откуда взявшийся, — для многих американцев это немножечко не привлекательно, скажу прямо. Да и вообще, работа с американской аудиторией — серьёзный вызов для меня, потому что уровень образованности, уровень начитанности и уровень знаний у американцев во много раз ниже.

Я пытался сравнивать Ваши русскоязычные записи и англоязычные. У меня сложилось впечатление, что, может, это Вам кажется, что Вы жуёте, но Вы гораздо больше заботитесь о некоем документальном основании сказанного, то есть Вы больше подаёте визуального материала, ссылаетесь на источники.

Нет, американцам я прожевываю многие вещи. Если Вы возьмете мою научную деятельность на английском языке и мои статьи на сайте «Борух», то мне на английском языке, когда я что-то серьёзное хочу опубликовать, нужно следовать определённым правилам и стандартам, указывать ссылки на источники. Американская наука предъявляет очень высокие требования к ссылочному материалу, но средняя американская публика многие вещи не понимает.

Существует гораздо больший разрыв между университетской элитой и средним человеком?

Да. А вот русскоязычная публика находится посредине. Я могу сослаться на что-то вкратце, о чем люди знают. В нашей системе требования к диссертации по библиографии, по сноскам, по ссылкам намного ниже, чем в американской. Хотя сейчас это меняется, и наша постсоветская публика, может быть, лет через десять станет, как американская, использовать серьёзные западные стандарты. Но в целом публика может стать невежественной, как американская. Это печально, и интернет вкладывает в это огромный процент.

Чего Вы не понимаете в Библии?

Если бы я заявил, что всё понимаю в Библии, то жить было бы скучно. Мне еще столько нужно изучать!

Я приведу вам пример. У меня есть хороший знакомый, друг. Это пастор, который работает в соседней адвентистской американской церкви. Мы туда ходим по утрам. В моей общине богослужение в пятницу вечером и в субботу после обеда, а по утрам мы ходим туда.

Мы с ним ведём диалог на серьёзные библейские темы, в частности, по 11-й главе Даниила. Он мне показал свою проповедь по 12-й главе на тему 1290 дней, 1335 дней. Мы начали вести дискуссию на эту тему, потому что он знает, где найти проблему: 538 год, 508 год. Там написано «мерзость запустения».

Допустим, мерзость запустения на крыле храма, 9-я глава Даниила, — это разрушение Храма. Кстати, один мой хороший друг провел исследование. Существует теория, что это буквальные дни. Я не очень её уважаю, но она есть. У меня не было времени заниматься её опровержением или подтверждением. Мне не очень она нравится, я не знаю, имеет ли она право на жизнь или не имеет. Для этого нужно исследование, а я скажу так: я не занимался глубоким научным исследованием книги Даниила, потому что этим занимается в университете Эндрюса каждый второй диссертант по Ветхому Завету, об этом много уже написали.

Вот потому я ожидаю, кто когда-нибудь кто-то серьёзно займется 11-й главой. Может, кто-то и занимается, я не знаю. Когда я пошёл в свои иудейские университеты, я занимался законами книги Второзаконие, этикой. Сейчас я занимаюсь книгой Деяния Апостолов, Павлом. Это тоже серьёзные вопросы. Послания римлянам, галатам, коринфянам — это то, что у меня в процессе, в проработке.

Просто физически во всём специализироваться невозможно, да я и не пытаюсь. Когда я вижу учёного, который знает и отвечает на любой библейский вопрос, по всем вопросам специалист, а на самом деле он доктор в области зоологи, но не богословия, я имею основания сомневаться в его исторических познаниях. У нас в Украине есть серьёзный специалист Пётр Котляров, он намного квалифицированнее расскажет о той же теме масонов, нежели доктор Вайс.

На сегодняшний день 11-я глава Даниила — это предмет серьёзного исследования именно в области истории ранних веков, со второго по шестой век. Эту историю нужно очень серьезно исследовать, а также первоисточники. Это непочатый край работы, эта работа не сделана.

Что самое трудное в Вашем служении?

Найти хороших учеников, которые посвящены Богу, сбалансированы и будут совершать работу. Очень трудно найти таких людей.

Бывает ли у Вас свободное время, и с кем Вы его проводите?

С семьёй, с семьёй, с семьёй. Но свободного времени у меня, к сожалению, очень мало.

Вопросы — Максим Балаклицкий