Светлане Асановой предстоит операция по удалению злокачественной опухоли

Хирург пояснил, что у меня нетипичная форма рака – редкая и агрессивная, конкретно для моего случая лекарств нет

Светлана Асанова — член пятой адвентистской общины Харькова. Ей поставили диагноз: инвазивная карцинома солидно-скиррозного строения. Лечение включает две химиотерапии и операцию. Общая стоимость лечения еще неизвестна, но стартовая сумма — $3000. Начало лечения 23 января.

— Случайно нащупала у себя какое-то затвердение, обеспокоилась. Спросила в соцсетях, куда идти в связи с медреформой. Получилось так, что у одного из друзей есть друг хирург-онколог как раз по этой специальности. Буквально за руку отвёл меня к нему. В этот же день сделали предварительные обследования по максимуму. Первый же анализ – маммография – показал злокачественную опухоль.

Хирург посмотрел и сразу же отправил на УЗИ через личный звонок с пояснениями, что если нужно – делать всё по полной программе. УЗИ показало, что опухолей там две, вторая меньше и находится в более мягких тканях. Там же взяли биопсию, отправили в лабораторию. Первичный анализ биопсии сделали через полтора часа, хирург посмотрел и написал направление на томографию, чтобы определить насколько это всё глубоко в меня проникло…

Впоследствии по результатам обследований хирург пояснил, что у меня нетипичная форма рака – редкая и агрессивная, конкретно для моего случая лекарств нет. Посоветовал не спешить «под нож» потому, что нужно не убирать следствие, а побороть саму болезнь. Назначил на первом этапе лечения – химиотерапию (нужно убить живые, готовые к активному делению раковые клетки), подобрал именно для меня подходящего химиотерапевта. Пришлось ждать её с больничного (потом оказалось, что у неё тоже рак, но «стандартный» с выживаемостью при обнаружении на ранних стадиях 98-100%).

— А какая стадия?

— Оказалось, что у онкологов это не главный вопрос. Главное – форма рака. За весь месяц обследований у медиков понятие «стадия» не звучало. Есть размеры опухолей, расположение, их характер, куда «это пошло» и как реагирует организм на «те и эти» воздействия. Единственное, что сказал мне врач в первый же день, то, что это нетипичная форма рака, то есть синтетического лекарства от этой формы не существует по той причине, что большим корпорациям невыгодно это разрабатывать. Поэтому для моего случая конкретных лекарств нет, но будут пытаться воевать с этой проблемой стандартными препаратами. Последующие обследования показали, что стандартные препараты на рак не воздействуют никак. Только один всего на 20%.

— Но вообще в Харькове это реально лечить?

— Это везде реально лечить – протокол лечения международный. Я имею в виду, что в нашем городе есть и Институт радиологии, и онкоцентр в Померках. Правда, про него ужасные вещи рассказывают, но я туда и не ходок. Я сразу в радиологию попала при медицинском университете. Хирург, который меня ведет, имеет высшую категорию, доктор наук. Я считаю, что у нас с ним контакт состоялся, как и с «химиком», которого он мне специально подобрал. Врач перед «резать» должен быть уверен в результате предварительного лечения, потому что «если что» — виноват будет хирург.

Остальные специалисты посмотрели первичные анализы и сказали, что это надо срочно резать. А мой хирург сказал: «Тихонечко, ждем томограф». Приходит томограф, те спрашивают: «А что врач сказал?». «Делать химию». «Правильно сказал». Мой врач никуда не спешит, говорит, чтобы я не «бежала под нож». «Нож» убирает следствие, не причину. А так бы попала к другим и меня бы сразу порезали. И всё: метастазирование и «тебе столько-то осталось». Поэтому хирург и его команда меня пока устраивает.

Опухоль обнаружила 6 декабря, некое время пыталась собраться с мыслями.

— Основные расходы – это химиотерапия?

— Нет. Всё очень дорого для меня. С минимальной зарплатой мне «запаса»  хватило только на первый день анализов, а надо же ещё что-то есть, как-то ездить на работу и к врачам, что-то платить хотя бы за основную  «коммуналку». На томограф пришлось собирать деньги по нецерковным друзьям, они откликнулись активно и собрали деньги на томографию часов за десять. Была очень приятно удивлена такому вниманию, реально не ожидала.

— Сколько стоит один курс химиотерапии?

— Пока мой «химик» не получит все результаты дообследований – нет конкретной цифры.

Ты бы знала, сколько людей, во-первых, молятся обо мне. Во-вторых, сколько людей на это откликнулись и от скольких людей я ощутила реальную поддержку. Я уже обязана повоевать.

— Можешь сказать несколько слов о себе?

— В адвентистскую церковь пришла после евангельской программы Марка Финли, в 2005 году принимала крещение. Мама у меня очень давно в церкви, она с начала образования 5-й харьковской общины, с первого потока как пришла, так и до сих пор.

Тогда у меня были психологические и духовные тупики. А тут как раз программа, мама «привела за ручку» опять же. И это был волшебный «жизненный пинок», чтобы пойти и послушать Бога.

—  А род деятельности какой у тебя?

— Я звукорежиссер. Диплом у меня «Режиссура эстрады», а по факту я занимаюсь концертной звукорежиссурой. В своей общине я также звукооператор.

Ни разочарований, ни обид на Бога у меня нет.

Вопросы — Галина Кушнир

Карта ПриватБанка 5168 7573 8595 9046 (Светлана Асанова).

Телефоны (мама Людмила Анатольевна): 093 116 03 72, 097 299 18 80

Сбор в долларах здесь