Положение религиозных меньшинств в России
Рассказывает Роман Лункин — российский религиовед, социолог религии, публицист и журналист. Доктор политических наук, кандидат философских наук, заместитель директора по научной работе, ведущий научный сотрудник и руководитель Центра по изучению проблем религии и общества Института Европы РАН, сотрудник «русской группы» Кестонского института, один из авторов информационно-аналитического издания «Современная религиозная жизнь России. Опыт систематического описания». Главный редактор научного журнала РАН «Современная Европа» (с 2019), являлся ответственным редактором журнала «Религия и право». Ответственный редактор портала «Религиозная Жизнь».
Расскажите о себе (воспитание, образование) Тут же, что подвигло Вас изучать религиоведение в России, зачем нужны религиоведы в России, какую пользу приносят стране?
В моей семье, как и во многих советских семьях, были в основном люди формально верующие, кроме прабабушки, которая регулярно ходила в церковь. Однако мне всегда было интересно, в чем состоит вера человека и в чем она может воплощаться в реальности. Главное – это мистика веры в Бога, связи с Ним обычного человека с его нуждами и характером. На истфаке МГУ я изучал раннее христианство, одновременно начинал писать статьи как религиозный журналист, и с те пор всегда что-то пишу. Уже на последнем курсе университета занялся полевыми исследованиями, брал интервью у верующих, что меня и затянуло. Это было что-то новое, азартное, пестрое, необычное. Так я стал религиоведом, который стремится по мере возможностей совершать великие открытия, но в религиозной сфере.
Расскажите о Ваших исследованиях.
Знание реальности общинной жизни самых разных религий и конфессий помогало мне и как публицисту, журналисту, и как ученому религиоведу, который ищет методы и формы, в которых можно описать мировоззрение самых разных групп верующих. В 1998 г. я написал первую статью о рериховском движении в России, затем стал исследовать евангельское движение, появилась диссертация о пятидесятниках, много писал об отношениях церкви и государства, о законодательстве о свободе совести. С 2005 г. работаю в Центре по изучению проблем религии и общества Института Европы РАН, где мы изучаем религиозно-политические процессы в Евросоюзе, на постсоветском пространстве и в России. Находим много общего.
Расскажите о религиозной карте нашей страны, какие есть течения?
В России при доминировании православия представлены практически все религиозные течения, которые только можно себе представить. Глобализация разбросала различные движения по миру. Евангелистов или буддистов, индуистов, ответвления разных новых религий можно найти и в Африке, и в Австралии, и в России и т.д. После распада СССР и еще с середины 1980-х гг. в Россию, с одной стороны, хлынул поток миссионеров как христианских, так и нехристианских. Среди протестантских служителей, при этом, большинство составляли совсем не американцы, а украинцы. Многие исторические конфессии восстановили свою деятельность, но стали русскими по этническому составу, как католики, методисты, лютеране. В России есть новые религиозные движения, западного происхождения и наши – чисто отечественного происхождения, как Церковь последнего завета. Есть разные течения ислама, иудаизма, буддизма. Религиозный плюрализм стал нормой, хотя и не всегда учитываемой в религиозной политике.
Правовой климат для религиозных меньшинств (в каком правовом состоянии находятся религиозные меньшинства в РФ). На ваш взгляд, как религиозным меньшинствам живется в нашей стране?
Само по себе определение религиозные меньшинства, как и понятие традиционные религии давно устарели и совсем не отражают реальности. Да и в самом законе нет термина – традиционная религия, это скорее политический фантом. В разных регионах России даже различный набор исторически укорененных конфессий. А многие религиозные меньшинства давно перестали быть меньшинствами. К примеру, евангельские церкви – от баптистов до адвентистов – это несколько миллионов граждан страны разных профессий и возрастов, это активные граждане. То же самое и католики – их меньше, чем протестантов, но полмиллиона активных граждан это не меньшинство, особенно, в рамках гражданского общества. С одной стороны, неправославные часто сталкиваются с дискриминацией со стороны чиновников и СМИ, которым легче повторять советские штампы про сектантов, которыми в СССР были и сами православные. С другой стороны, и протестанты, и католики, и мусульмане и т.п. вполне приспособились к религиозной политике властей, даже к довольно непонятному иногда законодательству. Лидеры конфессий наладили сотрудничество с чиновниками разных уровней. Закон Яровой о миссионерской деятельности оказался во многом довольно бессмысленным, серьезно он никому не повредил, хотя и оказал психологическое негативное влияние.
Пути решения проблем, в которых находятся религиозные меньшинства.
Проблемы, безусловно, всегда сопутствуют человеческой жизни. Однако нынешний этап религиозной жизни я бы обозначил, как один из самых спокойных, такое затишье перед бурей. По существу, больших миссионерских задач церкви перед собой не ставят, так как и законы особенно на улицу не позволяют выходить. В социальном служении церкви абсолютно свободны, в этом государство никого не ограничивает. В политической жизни никто не просит религиозных лидеров самоопределяться столь жестко как в Украине или в Белоруссии, и думаю, сами лидеры только рады этому. Гражданское общество в России не настолько возбуждено политикой, чтобы это затронуло все общины. Оппозиционные и иные высказывания слышны, в основном, со стороны православных, и лишь отдельных евангельских служителей. Но дело в том, что православие – национальная церковь, которая все больше осознает свою ответственность за развитие страны в целом. Для лидеров других религиозных конфессий это вполне может и не быть приоритетом.
Вопросы — Иван Шаронов
