Обреченные
«Спасай взятых на смерть, и неужели откажешься от обречённых на убиение?» (Притчи 24:11).
Что нужно человеку или чего ему не хватает для того, чтобы обратить внимание на страждущих и преисполнившись любви понимать страдальцев и быть всегда готовым напитать их истерзанные души и вновь подарить им утерянную надежду, потому что Бог наш есть Бог надежды (Римлянам 15:13)?
Однажды один журналист решил написать статью в газете, редактором которой он являлся. В своей статье он хотел описать, что переживает и о чем думает человек, приговорённый к высшей мере наказания – расстрелу, томительно ожидая исполнения приговора. Он был убеждён, что ему достаточно будет побывать в одной камере с таким человеком. В этот же вечер он сидел за столом в доме своего старого друга, и ревностно старался навязать ему свою идею.
«Побывать рядом с таким человеком – это не проблема, но боюсь, что этого тебе будет не достаточно» — убедительно отвечал подполковник внутренней службы, который исполнял обязанности начальника следственного изолятора (тюрьмы), в котором на то время приговоры высшей меры наказания, приводились в исполнение.
Под утро был составлен тайный план, а через некоторое время «липовое» уголовное дело в котором журналист был осужденным и приговорённым к расстрелу за зверское изнасилование и убийство жертвы. Одному только Богу было известно, знал ли кто-то ещё об этой авантюре.
И вот он в тюрьме. После тщательного инструктажа, начальник тюрьмы ему тихо сказал:- «Сейчас мы подсадим тебя в камеру к человеку, который после вынесения ему приговора, написал в Верховный суд прошение о помиловании. Но он не знает, что ему уже пришел ответ «Отказать». Я даю тебе двое суток, что бы ты нашел с ним общий язык, а за тем мы ознакомим его с ответом на его прошение. Тогда ты сможешь воплотить свою идею.
Через двое суток, получив отказ о помиловании, сосед по камере закрылся в себе и стал безмолвным, утратив последнюю надежду на жизнь. Следующие двое суток он не ел и не пил, и не подымался с постели. Журналист вдруг осознал, что его желание оказалось нереальным. Наверное, никто не решился бы спросить о чувствах и переживаниях человека в такие минуты. И он в сердцах взмолился:-«Господи, ну как же мне узнать и донести до человеческих сердец, что переживает человек в последние часы жизни, лишившись всякой надежды?»
На утро, после завтрака, в камеру подали свежую прессу. Развернув местную газету, журналист увидел на первой странице большой портрет своего друга – начальника тюрьмы, а в низу было написано: «нелепая смерть начальника тюрьмы в автокатастрофе».
Целые сутки еду в камеру не брали. Две безмолвные мумии, лёжа на своих нарах, остались один на один со своими мыслями и переживаниями. Поздно ночью громко лязгнули засовы и тяжелая, железная дверь открылась, разрушив гробовую тишину. Громкий голос надзирателя резко произнёс фамилию журналиста и тихо добавил: «На выход».
Застывшая в жилах кровь забурлила, сердце в страхе учащённо забилось. Мысли, опережая одна, другую, стали беспорядочно путаться. Бурный поток чувств, обрушился беспощадной, холодной волной. А поседевшая от нечеловеческих переживаний голова стала мокрой от пота. Молча, ничего не соображая, с застёгнутыми наручниками на руках, он поднимался по ступеням из подвала на второй этаж. Остановившись у двери с надписью «следственная», надзиратель снял наручники и разрешил войти.
Войдя в комнату, журналист увидел своего друга-начальника тюрьмы, живого и невредимого, а рядом с ним незнакомого человека с портативным аудиомагнитофоном и с микрофоном в руке. Обняв друга, начальник тюрьмы поздоровался и добавил. Я надеюсь ты наконец понял, что быть рядом, этого не достаточно. Познакомься, это главный редактор местной газеты. Он, как и я взял на себя ответственность и напечатал мой некролог всего лишь в одном экземпляре, который предназначался исключительно для той камеры, в которой находился ты, но при одном условии. Я пообещал, что он сможет взять у тебя интервью и написать правдивую статью о том, что переживает и о чём думает человек, приговоренный к смерти и утративший всякую надежду на спасение. Журналист тихо, по детски заплакал, ведь та надежда, которую он потерял всего на сутки, сейчас стала для него самым драгоценным сокровищем.
Потому, что все мы спасены в надежде.
Христос явился людям во плоти человеческой, оставив величие и славу, которые имел на небесах, не для того чтобы побыть рядом с нами. Он стал одним из нас, добровольно притерпел страдания и смерть за всё человечество. Приняв нас в Своё любящее, горячее сердце и воскрес, чтобы даровать нам надежду (1-Тим.3:16) Чтобы мы будучи в Нём, могли сострадать обречённым. Ибо мы имеем такого Первосвященика, Которий умеет сострадать нам во всех немощах наших, и желает, что бы все Его представители на планете Земля, так же проявляли милосердие, сострадание и любовь.
В Бучанской колонии №85, в рамках социального проекта «Помощь и поддержка людей, которые живут с ВИЧ/СПИД в местах лишения свободы», которий осуществляет ВБО «Всеукраинская сеть людей, живущих с ВИЧ/СПИД» при финансовой поддержке Международного Альянса по ВИЧ/СПИДу в Украине, в рамках проектов Глобального фонда, была проведена очередная благотворительная акция в пам'ять об умерших от СПИДа. В межобластной больнице (МОБ), что на територрии колонии, раздавали витамины «Супрадин» тяжело больным людям, которые находяться в больничных камерах.
Во все века, церковь никогда не оставалась безучастной в социальном служении угнетённым и страждующим. И сегодня народ Божий проповедует живое евангелие, и проповедуют любовь Божью «… не словом или язиком, а делом и истиной» (1-е Ин.3:18) Священнослужитель, пастор церкви АСД (Адвентистов седьмого дня) Владимир Бурячок, с любовью заходил в больничные камеры, где находились обречённые, и рассказывал им о великой любви Бога к ним, которую Он явил в Иисусе Христе, и открыл всю полноту Своего божественного характера. Даруя обречённым утраченную надежду, в ходатайственных молитвах за них, он просил у Бога милости к этим несчастным. Я наблюдал за ним, когда он сидел рядом с постелью молодого парня, который в свои 25 лет не однократно отбывает наказание за свою болезнь (наркоманию), и сейчас имея более страшный диагноз, згорал от высокой температури (общее заражение крови). Что побуждало его без страха войти в этот мрак тюремной камеры, где можно подхватить любую инфекцию? Может глядя на этого парня, он вспомнил, как шесть лет назад стоял у моей постели когда я истлевал от высокой температуры с диагнозом «общее заражение крови» и явными признаками дистрофии, с тяжелой степеню пневмонии и ослабленным имунитетом. А самое страшное для меня было то, что я утратив человеческий вид, приняв образ разлагающейся, зловонной массы, утратил всякую надежду на жизнь.
Быть может, глядя на этого несчастного, лежащего в грязной тюремной камере, на казённой постели, он на мгновение представил своего родного сына. А может Бог, живущий в его сердце, видит в каждом сокрушенном и несчастном, Своего единственного, возлюбленного Сына взывающего с Голгофского креста в небесную высь: — «Элои, Элои! ламма савахвани? Что значит: «Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?» Мк.15:34.
«Да придет пред лице Твоё стенание узника; могуществом мышцы Твоей сохрани обречённых на смерть» (Псалом 78:11).
