Библейские ценности и современная культура

Наверное, все согласятся с тем, что проблемы современного общества настолько многочисленны, что одно только перечисление их заняло бы в несколько раз больше времени, чем то, которое отведено на этот доклад.
Главная цель доклада – развить аргумент в пользу трансцендентной природы таких насущно необходимых библейских ценностей, как справедливость. Кроме того, в докладе проводится сравнение трансцендентной системы ценностей с той альтернативой, которая наиболее часто противопоставляется ей сегодня – релятивистcкой системы ценностей. Делаются выводы о том, какая из двух систем действительно обладает потенциалом для решения современных этических проблем.

Определения
Среди сотен различных определений культуры, используемых в современной литературе, можно найти и самые узкие, и необычайно широкие. Кроме того, для западной философии характерно частое использование термина «культура» в значении, близком к смыслу слова «цивилизация». Эта тенденция отражена в Оксфордском философском справочнике, согласно которому, «культура» как термин «может употребляться как в широком смысле, означая все аспекты той или иной модели человеческой жизни, так и в узком, означая присущую ей систему ценностей. Культура в широком смысле – объект исторических, антропологических и социальных исследований. Культура же в узком смысле – объект исследования гуманитарных дисциплин, задача которых – интерпретация и передача будущим поколениям системы ценностей, с помощью которой участники данной модели находят смысл и цель» [Kim Jaegwon, Oxford Companion to Philosophy, цит. по: 1, 106]. Однако в любом случае ценности будут неотъемлемой часть культуры, как бы она ни рассматривалась. Говоря о моральных ценностях, можно разделить их на две категории – библейские и секулярные. Под библейскими в данном случае подразумеваются ценности, основанные на Трансцендентном Начале, Которое в христианстве называется Богом. Одно из главных отличий секулярных ценностей от библейских, по мнению Б. Литтла, заключается в том, что библейские ценности обязательно должны быть связаны с определенными добродетелями, в то время как для секулярных (светских ценностей) такая связь необязательна [1, 120]. Именно поэтому между секулярными и библейскими ценностями часто происходят конфликты.

Однако независимо от того, каких именно ценностей придерживается тот или иной человек – секулярных или библейских – все люди едины в одном: у каждого есть представление о справедливости. Даже те, кто вслед за Ницше, утверждают, что человек сам создает себе мораль, возмущаются, когда их права попирают.
Понятия справедливости и нравственного закона
Почти у всех человеческих ссор есть общий элемент. – Те, кто ссорятся, пытаются доказать, что именно другой человек неправ. Иными словами, те, кто ссорятся, апеллируют к некому эталону поведения, общему для всех людей. И те, кого обвиняют в несоответствии этому эталону, чаще всего, оправдываясь, отвечают, что у них есть на то причины. И очень редко ответом будет: «Плевать я хотел на эталоны поведения!» И даже если кто-то так и отвечает, все равно никто не проявляет в этом последовательности. Сторонники такой точки зрения, когда обижают их самих, апеллируют к понятию справедливости, говоря: «Так поступать нельзя!» Или «Это несправедливо!» Или «Это дико».

Само понятие несправедливости бессмысленно, если отсутствует концепция справедливости. К примеру, если бы мы жили в мире, где не было бы света, а у нас не было глаз, то у нас не было бы даже самого понятия темноты. Итак, откуда же взялись представления о справедливости и морали?

Все варианты ответов на этот вопрос можно разделить на две категории, так как, в конечном счете, есть два основных варианта ответа. Первый – этические нормы создаются самими людьми и, следовательно, могут изменяться самими же людьми. Второй – этические нормы имеют трансцендентное основание и остаются неизменными. Второй вариант ответа свойственен библейскому мировоззрению; первый – секулярному. Рассмотрим эти два возможных объяснения и постараемся определить, которое из них лучше соответствует реальности. (Оба эти ответа правильными быть не могут, так как противоречат друг другу).

Аргумент, который часто предлагают сторонники относительных ценностей, заключается в том, что поскольку мы учимся нравственным ценностям у других людей, то сами эти ценности, будучи делом рук человеческих, субъективны. Однако данный аргумент представляется логически необоснованным. – То, что мы учимся таблице умножения в школе, вовсе не значит, что объективных законов математики не существует. То, что мы узнаем о нравственных законах от родителей и учителей, вовсе не подразумевает, что нравственные законы созданы людьми.

Другое популярное объяснение сводится к тому, что нравственные законы – это всего лишь инстинкты. Однако при внимательном изучении вопроса выясняется, что нравственные законы нельзя отождествлять с инстинктами.

К.С. Льюис пишет о том, что, к примеру, если мы испытываем желание помочь человеку, то это желание вполне может быть обусловлено стадным инстинктом. Однако существует очень важное различие между желанием помочь и чувством, что надо это сделать, хотим мы того или нет.

«Предположим, вы слышите крик о помощи. Возможно, вы почувствуете два желания: одно – помочь (в силу стадного инстинкта) и другое – держаться подальше от опасности (в силу инстинкта самосохранения). Однако в дополнение к этим двум импульсам вы обнаружите третий, который говорит, что вам надо следовать тому импульсу, который толкает вас помочь, и подавить в себе желание убежать. Побуждение, которое судит инстинкты и решает, какому из них следовать, какой – подавить, не может быть ни одним из них. Вы могли бы с таким же основанием сказать, что ноты, которые указывают, по какой клавише ударить в данный момент, – одна из клавиш. Нравственный закон говорит нам, какую мелодию играть; наши инстинкты – только клавиши» [4, 34-35].

Различие между нравственным законом и инстинктами наиболее очевидно тогда, когда два инстинкта противоречат друг другу, и нравственный закон побуждает нас следовать именно тому инстинкту, который слабее.
Итак, нравственный закон не может быть продуктом общества. Однако если нравственный закон основан на Трансцендентном Начале, то он обязателен для исполнения. Никто из людей не властен отменять этот закон. В этом одно из главных различий между трансцендентным нравственным Законом и законами, создаваемых людьми. В отношении законов, создаваемых людьми, часто бывает применим принцип: «На что мне законы, когда судьи знакомы?» Однако в отношении трансцендентного нравственного закона применимы слова Пушкина, который в оде «Вольность» писал, обращаясь к царям и другим власть имущим: «Стоите выше вы народа, но вечный выше вас Закон» [6, 183].

Справедливое общество возможно только в том случае, если справедливость будет в нем одной из господствующих ценностей. Но справедливость, как уже было показано, – ценность библейская. Если же в обществе наблюдается маргинализация библейской культуры, а с ней и библейских ценностей, то результатом неминуемо станет хаос. К.С. Льюис, ясно понимавший причинно-следственную связь между отвержением абсолютного основания этики – трансцендентного нравственного закона – и одичанием людей в обществе, писал:
«Жизнь наша настолько смешна и печальна, что мы неотступно мечтаем о тех самх качествах, которые сами же подрубаем на корню. Разверните газету – там написано, что нам насущно необходимы «инициатива», или «творческий дух», или «жертвенность». По какой-то нелепой простоте мы вырезаем нужный орган и требуем, чтобы организм работал нормально. Мы лишаем людей сердца и ждем от них живости чувств. Мы смеемся над благородством и ужасаемся, что вокруг столько подлецов. Мы оскопляем мужчин и требуем от них потомства» [5, 382].

Вся история 20 века может служить тому подтверждением. Именно к такому выводу приходит А.И. Солженицын, анализируя причины упадка нравственности современной цивилизации. В своей знаменитой речи в Гарвардском университете Солженицын подчеркивал, что главная причина хаоса в вопросах этики связана с мировоззрением. «Я имею в виду то господствующее на Западе мировоззрение, которое родилось в Возрождение, а в политические формы отлилось с эпохи Просвещения, легло в основу всех государственных и общественных наук и может быть названо рационалистическим гуманизмом либо гуманистической автономностью человека от всякой высшей над ним силы. Либо, иначе, антропоцентризмом – представлением о человеке как о центре существующего» [7, 105].

Новая парадигма, зародившаяся в эпоху Просвещения, представляло собой радикальный отход от эпистемологических и антропологических основ европейской цивилизации. В частности, для Просвещения характерно крайне оптимистичное представление о человеческой природе. – Человек стал считаться по сути своей свободным от каких-либо нравственных дефектов [2, 228]. Главная его проблема – недостаток знания. Считалось, что расширив свои знания, человек решит все свои проблемы. Такой подход явно противоречил библейскому учению, согласно которому, человек – существо падшее. Это вовсе не значит, что человек полностью греховен. – В нем много хорошего, и, как показывает история, он способен на великие подвиги и достижения. Однако та же самая история учит, что человеку присуще и стремление ко злу. Сейчас, после двух мировых войн и крушения многих тоталитарных режимов, мы ясно видим то, чего не замечали, или не хотели замечать, многие мыслители эпохи Просвещения. Увеличение наших знаний не приводит автоматически к моральному усовершенствованию. Нет никаких доказательств того, что человечество в целом за последние несколько веков стало лучше в нравственном отношении.

Весьма наивной представляется и вера в могущество человеческого разума. – Утверждения о том, что необходимо положиться на человеческий разум, можно сравнить с высказывание человека, заблудившегося в лесу. «Положусь на ноги. – Они меня из этой глуши выведут. Всегда ведь раньше выводили». Возвращаясь к речи Солженицына, стоит отметить, что по его мнению, для выхода из нравственного тупика необходим моральный компас, основанный на абсолютном начале. Причем этот компас должен быть одним и тем же для всех. Но абсолютные нравственные ориентиры невозможны без Абсолютного Трансцендентного Начала. Христиане верят, что знание об этом трансцендентном уровне реальности можно получить не только из Библии, но и из двух других источников. Об этих двух источниках знания о Боге Кант писал: «Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоволением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, – это звездное небо надо мной и моральный закон во мне» [8, 499]. Рассмотрим подробнее, что именно подразумевал Кант. «Звездное небо» – это указание на величие мира как Божьего творения. Автор одного из библейских Псалмов говорит, обращаясь к Богу: «Когда взираю я на небеса Твои – дело Твоих перстов, на луну и звезды, которые Ты поставил, то что есть человек, что Ты помнишь его, и сын человеческий, что Ты посещаешь его?» (Псалом 8:4-5). Некоторые сторонники теории эволюции стремятся представить свою позицию как единственно возможное объяснение происхождения мира и жизни. Однако теория эволюции предлагает всего лишь одно из возможных описаний нашего происхождения, и у этой теории есть масса проблем, признаваемых, в том числе, самими эволюционистами. Осознавая проблемы теории эволюции, А. Эйнштейн в 1950 г. заявил: «Полагаю, что эволюционистские доктрины Дарвина, Геккеля и Гексли вне всякого сомнения находятся в стадии явного заката» [цит. по: 9, 254]. Последовавшие во второй половине 20 в. открытия в области молекулярной биологии только усилили позиции альтернативной теории происхождения жизни – теории Разумного Замысла, аргументы которой так и не были опровергнуты [10–27]. Однако, по мнению Н. Гайслера и П. Боккино, для многих дарвинистов эволюция из теории превращается в религиозную доктрину, в которую нужно просто верить [11, 158-159]. Одно из преимуществ этой веры – возможность отвержения «нравстенного закона» внутри – второго аспекта откровения, о котором писал Кант. И в таком случае, от нравственного компаса, о котором говорил Солженицын, ничего не остается.
Маргинализация библейской культуры неизбежно приводит к утрате обществом нравственных ценностей. Десять Заповедей обязательны для исполнения только в том случае, если они основаны на Трансцендентном Начале. Иначе они превращаются в «десять пожеланий» или «десять рекомендаций». Отвергая христианство, общество разрушает собственные нравственные устои.

Список литературы
1. Лазарев Ф.В., Литтл Б. Ценности религиозной культуры. – Симферополь: «Сонат», 2005.
2. Лазарев Ф.В., Литтл Б. Многомерный человек. Введение в интервальную антропологию. – Симферополь: «Сонат», 2001.
3. Литтл Б. Онтологическая связь сакрального и секулярного. // Человек и христианское мировоззрение. Сб. докладов к конференции. Вып. 11. – Симферополь, 2006. – С. 6-9.
4. Льюис К.С. Просто христианство. – М.: «Гендальф», 1994.
5. Льюис К.С. Человек отменяется. // Собрание сочинений в 8 томах, том 3. – М: Фонд им. Александра Меня, 2000.
6. Пушкин А.С. Вольность. // Сочинения в 3 томах. Том 1. – М: «Художественная литература», 1985.
7. Солженицын А.И. Речь в Гарварде на ассамблее выпускников университета 8 июля 1978 г. // «Родина», №9-10. – 1991.
8. Кант И. Критика практического разума. // Соч. в 6 томах. Том 5. – М: «Мысль», 1965.
9. Ольховский В.С. Почему 2005 г. объявлен международным годом физики. // Человек и христианское мировоззрение. Сб. докладов к конференции. – Вып. 10. – Симферополь, 2005. – С. 251-254.
10. Сарфати Дж. Несостоятельность теории эволюции. – Симферополь: Христианский научно-апологетический центр, 2001.
11. Гайслер Н., Боккино П. Непоколебимые основания. Современные ответы на главные вопросы о христианской вере. – Симферополь: Христианский научно-апологетический центр, 2003.
12. Головин С.Л. Эволюция мифа. Как человек стал обезьяной. – Симферополь: Христианский научно-апологетический центр, 2003.
13. Тейлор Й. В умах людей. Дарвин и новый мировой порядок. – Симферополь: Христианский научно-апологетический центр, 2001.
14. Strobel L. The Case for a Creator. Grand Rapids, Michigan: “Zondervan”, 2004.
15. Johnson P. Reason in the Balance. The Case Against Naturalism in Science, Law, and Education. – Downers Grove, Illimois: InterVarsity Press, 1995.
16. Ross H. The Genesis Question. – Colorado Springs: NavPress, 1998.
17. Rana F., Ross H. Origins of Life. Biblical and Evolutionary Models Face Off. – Colorado Springs: NavPress, 2004.
18. Polkinghorn J. The Faith of a Physicist. – Princeton, New Jersey: Princeton University Press, 1994.
19. Clayton J., Jansma N. The Source. – West Monroe, Louisiana: Howard Publishing, 2001.
20. Manly I. God Made. – Joplin: Missouri: College Press, 1994.
21. Sunderland L. Darwin’s Enigma. – Green Forest, Arkansas: Master Books, 1998.
22. Cooper B. Paley’s Watchmaker. – Chichester, England: New Wine Press, 1997.
23. Dembski W., Kushiner J. Signs of Intelligence. Understanding Intelligent Design. – Grand Rapids, Michigan: Brazos Press, 2001.
24. Dembski W. Intelligent Design. The Bridge Between Science and Theology. – Downers Grove, Illimois: InterVarsity Press, 1999.
25. Denton M. Evolution: A Theory in Crisis. – Bethesda, Maryland: Adler&Adler, 1986.
26. Behe M. Darwin’s Black Box. The Biochemical Challenge to Evolution. – New York: Free Press, 1996.
27. Woodward T. Doubts About Darwin. A History of Intelligent Design. – Grand Rapids, Michigan: Baker Books, 2003.
Евгений Устинович
Фото: Максим Балаклицкий