Укрощение языка

Наши слова – есть великая сила,
Ими творим мы добро или зло,
Ими свести мы можем в могилу,
Ими приносим любви мы добро.

Ведь языком мы часто согрешаем,
Произнося бездумные слова.

Хозяин сегодня был не в духе и кот Бонька старался не попадаться ему на глаза. Что у него на уме, было совершенно ясно. Отшвырнуть. Ударить, накричать. Это от того, что с утра он снова поссорился с хозяйкой. Теперь ещё долго придётся наблюдать, как он словно маленький обижается, вредничает, упорствует и конечно же сам обижает всех без разбору.

Вот и сидел Бонька под кустом наблюдая всю эту ужасную картину. Ему было холодно, голодно и скучно.

Кваклюша сидела на плавающем по заброшенному бассейну бревне и скучала. Ей даже не хотелось квакать про то, как бывало в другие солнечные погожие весенние деньки. А уж петь свои любимые песни радуясь приходу весны совсем не было желания. Представьте себе, наша Кваклюша поссорилась со всеми своими подругами. Ведь они совсем не хотели замечать какая она умная, красивая и талантливая. Сколько песен она для них сочинила, сколько всяких остроумных историй им рассказывала прям на ходу придумывая. А они назвали её вруньей и хвастуньей, что вечно лезет или вернее прыгает и маячит у всех перед глазами, как будто она одна на всём белом свете.

Витя учился в третьем классе и был у него друг Миша. Очень он уважал своего друга. Ведь у Миши была целая коллекция машин. Игрушечных, конечно, но за целых два века начиная и заканчивая. Эти машинки ему дарили мама с папой и все близкие и дальние родственники. Он сам копил деньги, чтобы купить недостающую модель, а иногда собственными руками делал машинки сам. В ход шла и бумага, и спички, и проволока, и много-много ещё всякой всячины с папиного гаража, с мусорки, со всех околиц их небольшого городка, где Витя с Мишей часто гуляли.в общем, везде Мишин острый глаз мог увидеть что-то подходящее. А уж разговоры его были почти всегда только о машинах. И о тех, что уже изобрели, и о тех, что он сам когда-то изобретёт. Да, была у Миши мечта!

Ты мне явился.
1.Ты мне явился однажды
И в сердце моё заглянул.
Ты мне явился однажды
Всё старое перечеркнул.

2. Благодарна Тебе, Мой Спаситель,
Что руку мне дал на пути.
Дорогой ты мой, Искупитель,
Показал куда дальше идти.

— Краса, красунечка, не спеши, видишь хозяйка не поспевает за тобой. Не понятно, кто кого ведёт на прогулку – ты меня или я тебя. Ну, да постой же минуточку, — тут пожилая женщина выпустила из рук поводок, к которому была привязана шустрая, белая в чёрное пятно коза. Та шла с высоко поднятой головой, уверенно рассматривая по сторонам кусты, траву, редкие дома, а иногда совсем уж недовольно оглядывалась на свою хозяйку. Словно укоряла её за медлительность и неповоротливость. Я вот, дескать, в очень даже интересном положении, а вот как быстро марширую, а ты – всё что-то запутываешься не то в траве, не то в собственных шагах. Но вот, почувствовав отпущенный поводок, коза резко встряхнула головой, как бы говоря – давно бы так, и ещё резвей довольно зашагала вперёд с чувством превосходства и своей полной правоты.

Приобретение книги Максима Балаклицкого «После эйфории» — можно сказать, сиюминутный порыв типа «что-то новенькое, надо почитать». Слышала его проповеди, значит должно быть стояще. Не знай я автора, книгой бы вряд ли заинтересовалась.

Принесла домой, открыла-закрыла. Она благополучно пролежала на полке несколько недель. Как-то раз моя подруга, она работает на телеканале «Надiя», рассказала, что брала интервью у Максима и получила в подарок эту книгу. И что было бы неплохо, если бы кто-то из читателей прокомментировал, о чём она. Я согласилась, и дело осталось за малым: прочитать какие-то четыре сотни страниц.